все остальное. Особенно теперь. Вы полагаете, он легко смирится с моей смертью, Дилан? Подумайте получше.

Он помрачнел.

— И все же я попробую. Выходите. Немедленно выходите отсюда.

Джоанна не двигалась. Боковым зрением она уловила за спиной у Дилана слабую тень движения.

— И не подумаю. Вы что, полагаете, будто я подведу Риген к обрыву и позволю вам столкнуть ее вниз? Вы с ума сошли, Дилан.

Он взвел курок.

— Я сказал, выходите.

— А как вы объясните пулевые отверстия в телах жертв вашего «несчастного случая»? А ведь будет баллистическая экспертиза, и непременно выяснится, что это пули из вашего пистолета.

— Это пистолет Скотта, — нетерпеливо объяснил он. — А поскольку я позаимствовал у дока пару резиновых перчаток, то и отпечатки пальцев на нем будут Скотта. «Скорбящий вдовец застрелил дочь и точную копию своей жены» — хороший сюжет для «Новостей в одиннадцать». — Он улыбнулся. — Бульварная пресса будет в восторге, как вам кажется?

— Мне кажется, что вы сумасшедший, — сказала она.

Он весело засмеялся.

— Нет, я просто решительный. Джоанна! Я до смерти устал работать на богатых. Пришло время и мне получить мой кусок пирога. И пусть он будет пожирнее. Вон из беседки, или я стреляю. И сначала — в ребенка.

— Дилан!

Он вздрогнул и посмотрел в сторону. Лицо его буквально почернело — в нескольких футах от него стоял Скотт. Потом в голову ему пришла новая мысль, он просветлел и натянул маску зловещего дружелюбия.

— О, как удачно, что ты здесь. Заодно убью и тебя тоже.

— Отпусти их, Дилан, — спокойно сказал Скотт. Он стоял под проливным дождем, в прилипшей к телу мокрой одежде, с мокрых волос стекала вода — но все равно выглядел он весьма внушительно. — Все кончено.

— Нет, не все. Я еще не стрелял, — резонно возразил Дилан.

— Бросай оружие, Дилан, — раздался неумолимый голос у него за спиной.

Дилан обернулся, оторвавшись от перил, и оказался под дождем; прицел пистолета сместился. Рядом со Скоттом стоял Гриффин.

— Привет, Грифф. Я и не знал, что у тебя есть револьвер.

Револьвер был нацелен на Дилана.

— Я был когда-то копом в Чикаго, забыл? — Гриффин смотрел холодно, в упор. — И не потерял формы. Не заставляй меня это доказывать, Дилан. Бросай пистолет! Я знаю, что ты сделал с Робертом Батлером и почему он приезжал к тебе сюда. И готов спорить, что со Скоттом ты поступил так же. А дискета содержит все необходимые доказательства, так?

Улыбка Дилана потеряла уверенность, и он стал медленно пятиться к обрыву.

— Мне не хотелось бежать из страны, — сказал он. — Летом я подумывал об этом, но решил остаться. Без этой дискеты даже аудиторы Скотта ничего не смогли бы найти. Я был бы чист и свободен. И в конце концов я взял бы расчет у Скотта и уехал. До конца жизни я мог бы не работать. Я это заслужил! У меня было бы все, что есть у него. — Он мотнул головой в сторону Скотта.

— Брось пистолет, Дилан, — без всякого выражения произнес Гриффин.

— И сядь в тюрьму? Ну уж нет! — Его рот искривился. — Я был так близок к цели. Но не устоял перед возможностью соблазнить даму из высшего общества, и вот чем это кончилось. Она все испортила. Будь она проклята, она все испортила!

— Дилан, не смей! — приказал Гриффин, заметив, что тот снова поднимает пистолет. Дилан криво улыбнулся.

— Ну уж ты прости, Грифф. — И прицелился в него.

Джоанна инстинктивно повернулась к Риген, чтобы убедиться, что девочка этого не увидит, и сама закрыла глаза. Пуля пробила Дилану грудь, он качнулся назад и беззвучно упал с обрыва.

На мгновение все застыли. Потом, как по сигналу, дождь припустил с новой силой. Гриффин медленно убрал револьвер в кобуру и подошел к краю. Когда он вернулся к беседке, его лицо было мрачнее тучи.

Скотт шагнул вперед, но остановился в футе от беседки, напряженно глядя на свою дочь.

— Риген?

Джоанна чувствовала, как девочка дрожит, крепко обхватив ее тонкими ручонками, но не сказала ни слова. Это было дело Риген и Скотта, они разберутся сами.

— Риген, девочка моя… посмотри на папу. — Голос его сел от волнения, но Джоанна еще не слышала, чтобы он был таким нежным.

Риген чуть повернула головку, сквозь слезы глядя на него.

— Ты сказал, что ты не мой папа, — прошептала она.

— Не правда. Я сказал, что я так думал. Но я ошибался, Риген. Я твой папа. Пожалуйста, позволь мне исправить эту ужасную ошибку.

Она не двигалась, хотя и перестала цепляться за Джоанну. Она просто смотрела на него в полной растерянности — шок от всего того, что здесь случилось, еще не прошел. Она была всего лишь маленькой девочкой и, к счастью, не могла до конца понять всего, что увидела и услышала. Ей нужны была любовь и утешение, и, когда отец протянул к ней руки, все в ней потянулось ему навстречу.

— Я люблю тебя, Риген, — хрипло сказал Скотт.

Риген оторвалась от Джоанны и сделала первый неуверенный шаг. Потом другой. И вдруг с прорвавшимся громким плачем кинулась в объятия отца. Он крепко прижал ее к себе и на мгновение закрыл глаза. Потом, посмотрев поверх ее головки на Гриффина, сказал:

— Я отнесу ее домой.

Гриффин кивнул. Проводив взглядом Скотта, уносящего свою дочь, он вошел в беседку и резким движением притянул к себе Джоанну.

— Господи, как же ты меня напугала, — сказал он, зарывшись лицом в ее волосы.

Оказавшись в его объятиях, Джоанна почувствовала себя так, словно наконец-то попала домой, и это чувство было таким чудесным, полным и подлинным, что она прижалась к нему еще крепче.

— Я и сама испугалась. Я понимаю, надо было дождаться тебя, ты можешь даже не говорить мне этого. Я идиотка, я дура четырехзвездочная, я просто дебил, прости меня, но я не думала…

Гриффин приподнял ее голову со своего плеча и поцеловал. Крепко.

— Больше так не делай, — наконец с трудом произнес он. — За последние десять минут я поседел.

Она улыбнулась ему, чувствуя, что колени ее слабеют — то ли от шока, то ли оттого, что он был рядом.

— Прости. Мне очень жаль. Но по крайней мере теперь все это кончилось.

— Более или менее, — сказал он.