— А можно мне пригласить Элли в гости?
— Не уверен, что она придет.
— Почему нет?
— Ну… Не думаю, что она… Сколько ей лет?
— Не знаю. Лет пятнадцать?
— Не думаю, что пятнадцатилетние девчонки общаются с двенадцатилетними мальчиками. Могу поспорить, что ее парню лет двадцать пять, он ездит на 'Харлей Дэвидсоне'[47] и работает администратором какой-нибудь рок-группы. Он набьет тебе морду. Раздавит, как козявку, парень.
Маркус об этом не подумал.
— Я не хочу с ней встречаться. Я знаю, что она никогда не пойдет на свидание с таким, как я. Но мы ведь можем просто прийти сюда послушать твои диски 'Нирваны', правда?
— Она их, наверное, уже все слышала.
Уилл начал раздражать Маркуса. Почему он не хочет, чтобы у него были друзья?
— Ладно, забудем.
— Извини меня, Маркус. Я рад, что ты сегодня поговорил с Элли, действительно рад. Но двухминутный разговор с кем-то, кто просто смеется над тобой… Не вижу у этих отношений будущего, понимаешь меня?
Маркус его почти не слышал. Элли и ее подружка сказали, что он смешной, а если у него получилось рассмешить их однажды, он сможет сделать это снова.
Он увидел их на следующий день. Они стояли у автомата с газировкой и обсуждали всякого, кому хватало храбрости подойти и опустить в него монетку. Маркус понаблюдал за ними немного перед тем, как подойти.
— Привет, Элли.
— Маркус! Дорогой мой!
Маркус решил не думать, что это может означать, и пропустил фразу мимо ушей.
— Элли, а сколько лет твоему парню?
Он задал всего один вопрос, а девчонки уже смеялись. Он понял, что способен их рассмешить.
— Сто два года.
— Ха-ха, — снова правильно отреагировал он.
— Девять.
— Ха-ха.
— Зачем это тебе? Почему ты вообще думаешь, что у меня есть парень?
— Мой друг Уилл сказал, что ему, наверно, лет двадцать пять, он ездит на 'Харлей Дэвидсоне' и раздавит меня, как козявку.
— О-о-о-о, Маркус! — Элли обхватила его за шею и потрепала по голове. — Я ему не позволю.
— Хорошо. Спасибо. Должен признаться, я немного занервничал, когда он это сказал.
Снова смех. Подружка Элли уставилась на него, как будто он был самым интересным человеком из всех, кого она встречала.
— А сколько лет твоей девушке? Она, видимо, тоже хочет меня убить, да? — Теперь они смеялись не переставая. Нельзя было понять, когда кончался один взрыв смеха и начинался другой.
— Нет, потому что у меня нет девушки.
— Не могу в это поверить. У такого симпатичного парня, как ты? Придется нам это исправить.
— Спасибо, не надо. Сейчас мне девушка не нужна. Мне кажется, я еще не готов к этому.
— Разумно.
Внезапно рядом с ними возникла миссис Моррисон.
— Элли, в мой кабинет, быстро!
— Я не сниму этот свитер.
— Мы поговорим об этом в моем кабинете.
— Не о чем тут говорить.
— Ты будешь спорить со мной в присутствии всех?
Элли пожала плечами:
— Я не против, если вы не против.
Элли действительно было наплевать, и это было видно. Многие ребята делали вид, будто им наплевать, но мгновенно превращались в паинек, как только учитель им что-нибудь говорил. Элли же вела себя так при любых обстоятельствах, и миссис Моррисон ничего не могла с ней поделать. Но с Маркусом она могла сделать что угодно, и подружка Элли, казалось, тоже не хотела затевать ссору с миссис Моррисон. В Элли было что-то такое, чего не было в них, или в них было нечто, чего не было у нее, — одно их двух.
— Зои, Маркус, я хочу поговорить с Элли наедине. И, кстати, Маркус, с тобой мы тоже кое о чем не договорили, не правда ли?
— Да, миссис Моррисон. — На секунду Элли встретилась с ним взглядом и улыбнулась, и в эту секунду ему действительно показалось, что они — спевшаяся троица. Или треугольник, где Элли — вершина, а он и Зои — углы основания.
— Ну, идите.
И они ушли.
Элли и Зои нашли его на большой перемене. Когда они вошли, он сидел за партой, ел бутерброды и слушал, как Фрэнки Болл и Джулиет Лоуренс обсуждают какого-то парня из девятого класса.
— Вот он где, посмотри!
— Ага-а-а-а! Маркус!
Практически, все в классе отвлеклись от своих дел и уставились на них. Было видно, что все они подумали: 'Элли и
— А вы на что уставились? Маркус — наш друг, правда, Маркус?
— Да, — сказал Маркус. Какими бы ни были его отношения с Зои и Элли, 'да' было единственно верным ответом.
— Тогда давай, пойдем. Не собираешься же ты проторчать здесь всю перемену? Пойдем к нам в класс. С этими сидеть никакого толку. Занудные уроды.
Маркус заметил, как некоторые из них покраснели, но никто не сказал ни слова. И не мог сказать, если только не хотел поссориться с Элли, а этого никто из присутствующих точно не хотел. Какой смысл? Даже миссис Моррисон не могла переспорить Элли; так какие же шансы были у Фрэнки Болл и всех остальных?
— Хорошо, — сказал Маркус. — Подожди минутку.
Он попросил их подождать, потому что просто хотел растянуть этот момент на подольше: не было никакой гарантии, что Элли и Зои еще раз снова придут за ним, а даже если и придут, то объявят на весь мир или хотя бы на ту его часть, что поглощала бутерброды в этом классе, что он их друг, а все остальные — просто занудные уроды. На это рассчитывать не приходилось. Но теперь, попросив их подождать, он не представлял, почему они, собственно, должны его ждать.
— Я… Мне захватить что-нибудь?
— Например? — спросила Зои. — Бутылку?
— Нет, может быть…
— Или презервативы? — спросила Элли. — Ты это имеешь в виду? Мы не можем заняться этим прямо здесь, в классе, Маркус, хотя мне бы этого хотелось. Слишком много народу.
Зои захохотала так сильно, что Маркус испугался, как бы ее не вырвало. Она закрыла глаза и сотрясалась в конвульсиях.
