биографии каждого свидетеля; поскольку у Джоунса были трудности с нижней челюстью, надо было предупредить его говорить медленнее, ну и конгрессмену Тому Граймесу надо было подготовить заявление, чтобы ему не пришлось неловко ерзать на своем месте.

— Главное, информация на каждого свидетеля, — вещал Джош, — и предположительные вопросы. Я их смотрел и пересматривал и уже просто не могу думать об упущениях. У Келли есть копии, надеюсь, он выполняет свою работу.

— А в Лоуренсе будет телевидение?

— Телевидение будет с нами ежеминутно, — ответил Джош. — В следующий понедельник здесь будут люди из всех телесетей.

— В Вашингтоне заработала мельница слухов, — отметил я.

Он засмеялся.

— Джоунс говорит, что к нему каждый день цепляются с вопросами на Капитолии, но ему и Граймесу надо будет следовать приказу быть немыми и смотреть в корень. В газетах сейчас нет ни строчки.

— А Сисси в деле?

— Насколько это возможно при ее пьянстве.

Он покачал головой.

— После сенсационного заявления в ее программе мы должны будем быть с Келли день и ночь.

Наш Джагернаут в конце-концов двинулся в путь^{98} в воскресенье в 10 часов вечера, когда Сисси Саутворт в потрясающем вечернем платье — и абсолютно трезвая — вышла из глубины студии, чтобы занять свое место во главе большого полукруглого стола, в то время как миллионы американцев в кроватях, барах, гостиных и кабинетах усаживались поудобнее и самодовольно ждали, как она встряхнет Вашингтон, Олбани, министерство юстиции, а иногда жену какого- нибудь общественного деятеля не первой молодости, никак не способную догадаться, что ее муж готов сменить ее на стройную молодую особу, которая бросит его через год-другой.

Передача Сисси называлась «Немедленно в эфир», и была великолепна. Ее колонка в газете могла быть напичкана всякими банальностями, переданными репортерами, но когда Сисси выходила в эфир, она дарила поклонникам только лучший материал.

Манера Сисси была проста: в ее передаче было два постоянных участника. Молодой человек по имени Дик и девушка Джейн. Они несколько раз перебивали ее, но при этом лишь задавали вопросы, которые подводили Сисси к самым сенсационным открытиям или комментариям. Чтобы проиллюстрировать свой предмет Сисси иногда использовала фотоснимки или выдержки из фильмов, которые показывали на экране позади нее.

Большую часть дня в среду мы провели с Сисси в Оникс-Клубе. На этот раз Сисси была совсем другой — никаких мартини, никаких шуток, только дело. Она и Джош планировали свои действия с тщательностью банковских грабителей. У Джоша были сроки выхода городских утренних газет и полученная под копирку копия сообщения, которое должно было просочиться к редакторам новостей из студии Сисси в начале воскресного вечера. Это заявление, основанное на телешоу Сисси, откроет регулярные передачи новостей в 11 часов. Вернувшись к переданному заранее сообщению, шеф отдела новостей согласится, что нужно поместить фотографию Келли.

И Сисси, и Джош связались с друзьями в телеграфных агентствах, сообщая им, что одновременно с телепередачей в отдел новостей может поступить важная информация. Это была сильная статья, написанная Джошем, на которую он наложил эмбарго до 11 вечера. На вершине страницы были помещены три телефонных номера, по которым можно было найти представителя конгрессмена Шеннона с тем, чтобы проверить сообщение. Представителем, само собой, был Джош в Вексфорде.

— Ради бога, Сисси, я хочу, чтобы ты была на месте, когда тебе начнут звонить, — предупредил Джош.

— Сразу после передачи ты не оторвешь меня от телефона в студии, — ответила Сисси. — Между прочим, у меня есть пятьдесят копий текста заявления для репортеров, когда они начнут звонить.

Мы также договорились, что на телефонах прямо в офисе Сисси будут сидеть ее люди. У каждого будет список, составленный мной, с именами и телефонами ночных редакторов ведущих национальных утренних газет.

— Заставь своих людей передать им все так, как будто они контролируют новости, — произнес Джош. — Будь уверенной и убеди редакции, будто бы ты передаешь им новости раньше, чем они получат их по телеграфу. Им это нравится.

Сисси бросила на него презрительный взгляд.

— Брось, Джош. Я работала в газете еще тогда, когда ты бегал за индейскими девчонками в средней школе.

Она зевнула.

— Когда вы проведете пресс-конференцию Шеннона?

— В понедельник или во вторник.

— Помните — он подтвердит мою передачу.

— Совершенно верно. А может, на следующей неделе мы дадим тебе еще кое-что.

Я мог поклясться, что ее уши встали как у кролика, но Джош погладил ее по руке и произнес:

— На следующей недели, Сисси, не спеши.

— Ты должен будешь сообщить мне все в пятницу. Эти чертовы юристы…

— Гарантирую. Ты будешь освещать пресс-конференцию?

Она возмутилась.

— Конечно же. Это моя тема.

— Чудесно, — сказал Джош. — Тогда я подкину тебе грандиозные вопросы.

— Он будет знать об этом?

— Конечно. Я позвоню тебе утром в день пресс-конференции. Дай свой домашний телефон.

Она дала.

— И Бога ради, сядь впереди.

— А ты видел меня когда-нибудь на другом месте? Даже Джек Кеннеди и Эйзенхауэр знали это!

— Как насчет снимков Келли? — поинтересовался Джош.

— Мои люди найдут несколько хороших фото… — начала было она, но Джош вытянул вперед руку.

— Мы позаботимся о снимках, Сисси. И еще дадим замечательный фильм о Келли в Вексфорде.

— Иисус Христос! Вы хотите все мои полчаса.

— Да остальное и внимания не заслужит ни в одной газете по всей стране, Сисси, и ты это знаешь. С этим фильмом мы дадим тебе то, чем ты будешь хвастаться еще двадцать лет после первого показа.

— Ну, может быть, — нехотя призналась она. — Пришлите все в пятницу. А как со снимками этих налетчиков — Сингеров?

— Пусть твой человек в полиции получит их досье и снимки, — предложил Джош. Он порылся в карманах и вытащил нашу памятку.

— Вот здесь их «Би»-номер, так что копы не смогут тебя надуть, подсовывая других Сингеров из своих досье.

Сисси нахмурилась.

— «Би»-номер?

— Номер досье в Бюро по уголовной идентификации, — пояснил я.

— Так как давно ты работаешь, Сис? — усмехнулся Джош.

— Я освещала большие события, когда ты еще бойскаутом костры разжигал, — ответила она. — Что-нибудь еще?

Джош развел руками.

— Ты скажи, мы сделаем.

— Да, тогда все.

Мы встали, и она мягко улыбнулась.

— Удачи, Джош.