Других больших достижений, внёсших вклад в мировое развитие, нет. Нет ни достижений в области других наук, ни прикладных научно-технических находок, ни 'мистических технологий'.

Вместе с тем Первая империя обеспечила появление многих важнейших свойств ментальности, в том числе ментальное™ научной и культурной. Это:

1. «Полицейский» характер научно-теоретического мышления, преувеличенный его формализм. Это свойство, в принципе, полезно в науке. Но Первая империя сразу ввела в оборот и преувеличенный, карикатурный формализм, по сути тормозящий развитие самой науки.

2. Высокомерное пренебрежение к прикладным инженерным исследованиям.

3. Мода на совершенно излишнее усложнение изложения, на гротескное теоретизирование, на пустозвонство не только собственно в словах, но и в формулах. Ибо бессмысленно «трепаться» можно и на языке формул.

4. Повышенное внимание к использованию достижений науки для решения задач обеспечения управления людьми, от контроля за поступлением налогов до обеспечения ритуалов культового оболванивания

Пора подводить некоторые итоги. В этой главе мы с разных позиций подтвердили основной принцип формирования государства как структуры. Оно способно наилучшим образом решать те проблемы, которые можно решить, не жалея людских ресурсов. Однако нам важно было показать, как эта модель организации общества способна распространяться.

В самом деле, ни одно людское сообщество, будучи в здравом уме и при нормальных условиях жизни, не примет такую людоедскую модель существования. Остаётся захват одним государством не «осчастливленного» этим чудовищем населения окрестных территорий. Но на этом пути тоже есть пределы.

Значит, государство, как всякая система, должно научиться распространяться не только силой. И попутно преодолеть те внутренние тупики развития, которые способны без всяких внешних усилий уничтожить его самого.

В первой части мы только наметили все эти моменты. Но нам было очень важно показать, как они могли реализовываться в действительности. И в данной главе мы показали это на совершенно конкретных условиях развития Первой империи.

Мало того, постоянно сравнивая различные важные моменты развития цивилизации Первой империи и аналогичных империй доколумбовой Америки, мы показали, что основные направления эволюции древних империй совпадают. Они объективно предопределены.

Очень важным моментом в ситуационной реконструкции начальных этапов существования Первой империи является демонстрация возможностей развития, казалось бы, изначально совершенно тупиковой и самоедской имперской общественной модели.

При этом империи могут даже чем-то обогащать цивилизацию.

Впрочем, 'чёрного кобеля не отмоешь добела'. Имперская система всегда остаётся в первую очередь людоедской. Её основной ресурс – сверхэксплуатация людей. И если она их при этом не убивает, то, как минимум, травит. То алкогольно-опиатным 'причастием', как в Первой империи, то портвейнами «Акдам» и 'Солнцедар', как в СССР.

И уже никогда не перестаёт стращать. Более того, империя при первой же возможности вновь начинает в основном пугать и убивать, если только это не противоречит текущим задачам её самосохранения.

Первая империя именно так убивала и запугивала белое население юга Русской равнины.

Впрочем, в данном разделе мы будем говорить не только и не столько о Первой империи. Мы уже в целом выполнили задачи данной книги в рамках данной тематики, рассмотрев развитие первого в мире государства. Так и хочется добавить – 'рабочих и крестьян'. Но это будет явным перебором.

Итак, империя, в основном, решает все свои проблемы эксплуатацией людей. Поэтому основные проблемы управления в рамках имперской модели решаются в системе 'человек-человек'.

Именно в рамках этой модели происходят основные коллизии имперской истории. Как всякая сложная система, империя стремится: а) сохраниться физически перед лицом объективных угроз; б) сохраниться именно как империя, со всеми государственническими пережитками; в) сохраниться в рамках определённого, сложившегося на данный момент в данной стране варианта имперской модели.

Как мы показали в этой главе, как правило, империя не способна решать объективные, реальные проблемы по существу. Она решает их или за счёт своих подданных (прежних или вновь завоёванных, неважно), или за счёт заимствованных извне методов, или ей просто везёт. Как повезло Первой империи с армянской и балканской медью и бронзой.

О том, как империя сохраняется в качестве таковой, мы уже писали ранее во второй главе первой части и не будем повторять этих выводов снова. Более того, мы их потом ещё не раз будем иллюстрировать на примере нашей, русской историей.

Для забывчивого читателя напомним лишь основное положение этой стратегии: не допускать беспроблемного существования собственного народа; без проблем империя чахнет как структура, пусть даже при этом процветает страна, на которой эта империя расположилась.

Но, как это ни странно, для внешнего наблюдателя и проблемы сохранения и развития стран и народов, и проблемы сохранения имперской модели как таковой представляются лишь фоном, при этом зачастую едва различимым. Наблюдатель видит в основном конкуренцию различных группировок внутри имперской модели. Или, как минимум, конкуренцию различных вариантов этой модели. Именно такие аспекты составляют львиную долю официальной политической истории.

На этом основании иные историки склонны рассматривать имперские периоды истории тех или иных стран как насыщенные и интересные. И напрасно.

Любой политический манёвр внутри имперской модели (или внутри государственной модели с существенной долей имперских пережитков) сводится к весьма ограниченному выбору. Это выбор между откровенно террористической моделью управления и откровенно оболванивающей моделью. При этом ещё одна степень свободы в принятии решений сводится лишь к вариациям, кого в основном 'давить и пугать', а