широкие днища Великих африканских разломов.

Однако равнины современного восточно-африканского шельфа никак не могли оставаться вне маршрута движения выходцев с юга континента.

Итак, часть потока направлялась почти строго на север, а часть через равнины нынешнего Аравийского моря и Бенгальскдго залива шла на северо-восток, далее на восток, а затем снова на северо-восток. Нам кажется, что эти два потока разделились довольно рано. Возможно, ещё в предшествующее Валдайскому Московское оледенение. А может быть даже и в ещё более ранее, Днепровское.

В конце концов, если за огненным валом пошёл уже ближайший потомок Ното егесШз, которому около полутора миллионов лет, то это могло произойти уже в самое первое, днепровское оледенение, как минимум, около полумиллиона лет назад.

Впрочем, точные датировки не столь уж важны. Гораздо важнее другое. Предки современных представителей жёлтой расы отделились от предков белой расы довольно давно. Экологические условия их эволюции были отличны от эволюции предков белых людей. Они не сталкивались с проблемами приледниковья. Они гораздо раньше ушли с равнин и освоили горы. Очень большая их часть вернулась в долины тропических рек, пройдя маршем через нынешний шельф северной части Индийского океана.

У них были свои проблемы, свои методы их решения и свои архетипы.

Возможно, в рамках жёлтой расы тоже периодически возникало противостояние «северян» и «южан». Были и встречные потоки миграции, и сверхдальние исходы с насиженных мест. Более того, это весьма вероятно. Взять хотя бы ту же миграцию предков индейцев в Америку.

Но это было в пределах своей собственной, обособленной популя-ционной общности. В рамках собственных цивилизационных решений. У них были свои «моменты истины». Но у их «северян» не было ни пятикилометровой громады ледника на горизонте, ни «священной коровы», ни огромных, плоских, как стол, голых, но плодородных равнин, по которым катились буквально бесконечные нашествия с юга.

Предки «жёлтых людей» не конкурировали с предками «белых людей» в доисторическое время. А их потомки встретились уже довольно поздно по меркам времени антропогенеза.

Автор не столь хорошо знает палеогеграфию Восточной Азии. И наши попытки реконструкции деталей формирования жёлтой расы не могут быть успешными. Однако, если рассматривать этот процесс в самом общем, схематичном виде, то вырисовывается следующее отличие расо-образования белых и жёлтых людей.

Предки жёлтой расы формировались в более равномерном ритме. Фактически, они в своей эволюции прошли все те же испытания, что и предки белых людей. И в итоге тоже «дошли до края» – Крайнего Севера, уйдя на максимально возможное расстояние от своей прародины.

Однако большая часть выпавших на их долю вызовов, за исключением «испытания потопами» во время гораздо более длительного движения вдоль океанских побережий, была в более смягчённом виде. Хотя бы потому, что они шли гораздо дальше и пересекали природные зоны земли не «поперёк», а «наискосок».

Поэтому «поток испытаний» был менее контрастным и более растянутым во времени. Возникает весьма правдоподобная гипотеза, что не из-за этой ли растянутости во времени череды испытаний в процессе антропогенеза жёлтой расы среди её представителей гораздо больше людей «стайерского» типа, нежели «спринтерского». Об этих адаптационных типах мы писали ранее.

Между тем по основной, «короткой и прямой» западно-евразий-ско-африканской оси миграции постоянно проходили волны очередных нашествий с юга. Формировались свои промежуточные центры концентрации человекообразных. Из этих центров зачастую миграции шли в разные стороны, создавая «встречные потоки». Но в целом схема взаимоотношений этих волн переселенцев оставалась неизменной в своей главной коллизии.

Периодически вновь и вновь возникали противостояния тех, кто не хотел драться за «тёплое» место, а предпочитал «покой и волю» в суровых условиях приледниковья, и тех, кто, переполняя экологическую нишу в более тёплых местах, устремлялся на север.

В сущности, не умея там жить.

Выражение «характер нордический», возможно, бытовало в партийных и служебных характеристиках времён Третьего рейха. Автор об этом ничего определённого сказать не может. Зато это словосочетание стало летучей фразой в СССР после шквального успеха сериала «Семнадцать мгновений весны».

Впрочем, так или не так дословно формулировались характеристики бойцовского, агрессивного, безжалостного характера в гитлеровской Германии, это не столь уж важно. Важно то, что неотъемлемой чертой идеологии всех националистических и праворадикальных партий и учений Европы в XIX и XX веках было утверждение о том, что агрессивность и боевитость по природе присуща в первую очередь людям Севера.

Так и хочется спросить коллег-националистов в ответ: «Что же это такие „бойцы' вдруг без боя оставили „расслабленным' южанам эдемский сад тропических лесов и благодать Средиземноморья? Что же это таких „агрессоров' занесло в пустое приледниковье (а „ледниковый' характер предков „арийцев' национал-радикалы не отрицают), где не на кого было изливать свою агрессию?»

Читателю уже ясно, что автор в корне не согласен с распространённой трактовкой «нордического характера». При этом мы отнюдь не умаляем достоинств людей белой расы, в том числе в вопросах войны.

Но надо понять, что предки человека разумного начали с того, что были оттеснены из приречных лесов на их окраину. Они победили более сильных физически и более агрессивных конкурентов, найдя техническое решение проблемы, освоив огонь.

Предки белых европейцев пришли в приледниковье и заняли сначала наилучшие для жизни там места. Прекрасно там обжились, но снова были оттеснены к самой кромке ледника из этих относительно благодатных мест.

Есть биологическое правило, что рецессивные признаки начинают господствовать в популяциях, находящихся на окраине ареала существования того или иного вида. Светлые глаза, светлые волосы, светлая кожа являются рецессивными признаками. Это всем известный факт.

И белый человек, несомненно, сформировался на окраине ареала существования всей совокупности