– Извини, Веда, мне наплевать, волхв я, или не волхв. С чем пришла? Мне надо работать.

Она вдруг радостно смеется.

– Выдержал, выдержал, брат! Ты найдешь еще свой волшебный металл. И потом еще вернешь себе молодость.

– На молодость мне тоже наплевать. А металл я найду. Это я знаю и без твоих слов.

– Молодец! Молодец! Не буду тебя задерживать, брат. Вот, принесла тебе меда и творога. А еще этот камешек, прилетевший с неба.

Она протягивает ему довольно тяжелый кусок странного камня. Но это не камень, это явно некий металл.

– Посмотри на него. И хватит на сегодня работы у горна. Выйди на улицу. Посмотри на весну.

– Уже весна?

– Да!

– Забавно, – жесткая усмешка кривит его губы. – А я и не заметил. За творог и мед спасибо. Но от горна не отойду. Некогда.

– Отойди, Сварог. Отойди. Походи вокруг, умойся первой весенней водой. И подумай о Боге, Творце этого мира, и о других Богах, которые помогают ему в этом бесконечном совершенствовании сотворенного.

Подумай, и пойми, что ты выполняешь Их волю. И ты один из них.

– Не надо…

– Помолчи! Помолчи, мальчик, когда с тобой говорит человек, старше тебя на пять тысяч лет. Гаси горн и пойди погулять. Сегодня это не будет слабостью и уступкой самому себе. Сегодня это часть твоего поиска.

Чего хотят Боги? Интересная загадка. И как они осуществляют свои желания? Как Зев, дурача и пугая тупых людишек молниями среди ясного неба?

Нет, это недостойно Богов, это достойно обманщиков и фигляров.

Но они как-то подсказывают нам свою волю? Наверное, да. Иначе, зачем мы им. А если мы правильно эту волю понимаем, то помогают ли они нам? Наверное, тоже да. Иначе, чем бы отличались понимающие волю Богов, от тех, кто ее не понимает, либо по злобе и глупости противится ей.

И зачем внушать кому-то замыслы, которые потом нельзя будет осуществить? И как не помочь тому, кто своими скромными силами выполняет твою волю?

А мы, мы волхвы, ведуны, понимали волю Богов? Что мы делали? Помогали своим родовичам, лечили и омолаживали друг друга. Любили друг друга.

И все. И так мы могли жить до бесконечности. Нам было хорошо. Да и родовичам неплохо.

И даже Зев, кровавый предатель Зев, в чем-то лучше нас. Ведь поначалу он просто попытался приобщить к нашей жизни больше людей.

Какой ценой? И тех ли он приобщил? Но это уже другие вопросы.

А нам? Нам было хорошо, и мы ничего не хотели. А должны, должны были чего-то хотеть и как-то постигать Божий замысел! Не захотели сами, скифские акинаки, вспарывающие животы наших братьев и сестер заставили нас захотеть чего-то еще.

Не будем благодарить этих насильников. Но мы сами вызвали их появление в нашей жизни. Без них мы бы так и не захотели искать что-то новое.

А так, ищем. И найдем. Ибо в этих поисках мы выполняем волю Богов.

Захотелось пить, и умыться студеной водой.

Сварог спустился к ручью. Ржавчина на его берегах была особенно густа.

Что за рыжая грязь? Как привык я к ней у порога своего жилища. Но где я ее еще видел?

Сварог помчался назад. Похожий рыжий налет лежал на некоторых горках перекаленной рыхлятины, оставшейся от его опытов. Но он был намного слабее, чем у ручья. И похожий налет лежал на небесном камне, подаренном Ведой.

Знак? Знак Богов?!!

Он выбежал назад. И начал жадно черпать эту рыжую грязь. Вернулся и раздул горн.

Плавить медь и бронзу можно и не применяя древесный уголь и поддув. Но с ними все же гораздо эффектней. И мастера с Каменного пояса так и делали.

Делал это и Сварог. Но не с медными рудами, а с рыжей рыхлой грязью из крошечного болотца в излучине ручья близ его собственного жилища.

Какая-то спекшаяся масса осталась в горне. Тяжелая, сероватая. Это был явно не камень. Но пока и не металл. Было, тем не менее, очевидно, что металл в этой массе есть. Да что там! Это был в основном именно металл!

Сварог умел отличить металл от камня.

Как легка, как упоительна работа, закрепляющая найденное решение трудной задачи!

Эта работа слаще любой праздности, любых развлечений, почестей и роскоши. Ничего не сравнится с восторгом летящей от радости души. И этого ощущения своей неутомимости, этой возможности работать, работать и работать, не ощущая усталости.