помощникам руки и трона. Кстати, чем их больше, этих доброхотов, тем лучше. Опасно было бы, если бы такой помощничек – любовничек был один.

А победим ли мы? – вдруг оборвал он себя. – Победим, – уверенно ответил царь Итаки на свой невольный вопрос. – Зевс не допустит нашего поражения.

А значит,… значит надо держаться. И по максимуму сокращать число претендентов на добычу.

Он услышал некий большой шум в центре лагеря.

На всякий случай одел броню, и вышел из шатра.

На площади в центре лагеря у шатра командующего, Агамемнона, стремительно собиралась толпа. Сюда бежали воины из всех отрядов. Не было, разве что воинов Ахилла. Пелеев сын не щадил врагов. Но и своих воинов тоже. Он, как правило, не разбирался в провинностях, а просто бил виновного, или того, кого считал таковым, сразу, чем под руку попадет.

А так как под рукой у Ахилла всегда было какое-то оружие, а сама рука была ох как тяжела, воинов у него осталось не так много. И вся сила его отряда заключалась в нем самом. Одетом в железную непробиваемую броню, гиганте.

Кстати, именно поэтому Агамемнон часто думал, не сглупил ли он, так много пообещав Ахиллу. Боевая ценность этого союзника таяла на глазах. И если он получит серьезное ранение, то станет вообще ненужным.

Воины остальных царей были гораздо менее дисциплинированы, но зато намного более многочисленны. И вот теперь эта возбужденная масса вооруженных людей толпилась у шатра Агамемнона.

– Воины Эллады! – обратился к ним невесть откуда взявшийся Паламед. – Пять лет мы льем кровь и терпим лишения. Наши дома и наши поля в запустении. Мы погибаем в боях. Но еще большее число людей умирает от болезней.

Сегодня командующий обещал помочь нам продовольствием, но его кораблей нет. И нам нечего есть. Отряд Ахилла пришел издалека с богатой добычей. Но сын Пелея не спешит делиться с нами. Нет, мы не претендуем на боевые трофеи. Но привезенной провизией можно было поделиться с боевыми товарищами?! Или мы уже не одна армия?

Если так, то разойдемся по домам. Пусть у стен Трои остаются те, кто считает себя одной армией, кто будет делиться с товарищами не только возможностью погибнуть, но и мукой, маслом, мясом и вином.

– По домам!!! – заревела толпа.

– Постойте! – вышел из шатра Агамемнон. – Постойте, ахейцы! Подождите немного.

– Чего ждать!!! – заорали на площади.

– Завтра будет провизия. Я обещаю. И будет победа, и будет добыча. Клянусь. Разве я не доказал вам, что отдам ради победы все?! Разве не я пустил свою родную любимую дочь под жертвенный нож?! Стыдитесь, ахейцы. И ты, мудрый Паламед стыдись. Не ты ли сделал не меньше меня, чтобы эта война началась? Как ты посмотришь в глаза тем, кого уговорил придти сюда?

В самом деле, как? – подумал Одиссей. – Как ты честная дубина посмотришь в глаза мне, например?

Между тем, Паламед, громко ответил Агамемнону. И толпа не бросилась к кораблям еще и потому, что хотела услышать этот ответ.

– Царь Агамемнон, – сказал Паламед, – потому-то я и говорю, что пора уходить, потому что сам много сделал, чтобы привести вас сюда. И именно я имею право сказать, мы потеряли боевое братство. А без него, это не моя война, и она чужая большинству из нас. Разве мою жену и мою казну украл Парис?

– Но честь Эллады! – прокричал Агамемнон.

– Честь Эллады втоптана в грязь теми царями, что кормят свои отряды на глазах голодных товарищей.

– Клянусь, Паламед, к вечеру еда и вино будет у всех. Клянусь Зевсом.

– Ахилл, дорогой, надо поделиться провизией, которую ты привез из набега, – сказал Агамемнон, с ходу, едва вошел в шатер Ахилла.

Тавроскиф сидел в походном кресле с чашей вина. Стол перед ним был уставлен яствами. Две почти голые девицы прислуживали герою.

– А, дорогой тесть, – пьяно ухмыльнулся Ахилл. – Присаживайся к столу. Гостем будешь.

– Ахилл, я по делу.

– Не склонен к делам. Я только что из похода. Тем более, что только я и хожу в походы, воюя с союзниками Трои, а вы сидите в лагере.

– Ахилл, мы не можем далеко отходить от лагеря. Большая часть наших воинов пешие. Ты это знаешь.

– Знаю, тестюшка, знаю. Поэтому не упрекаю вас. Сидите себе у кораблей и не тревожьте тех, кто воюет.

– Ахилл, если я не найду чем накормить армию к вечеру, большая часть разбежится. Ты останешься один. И тогда все троянские союзники навалятся на тебя и уничтожат.

– Я непобедим!

– Брось, дорогой. Мы не на площади. У тебя хорошие кони, и ты умело уходишь от встреч с превосходящими силами. И поединщик ты отменный. Но против всех союзников Трои не устоишь.

– А что, ты тоже уйдешь вместе со всеми? Так что ли?

– Нет! Останусь тут, как дурак, с тобой, когда мои воины уплывут вместе со всеми! Хватит чванится, зятек! Кто ждет тебя дома без победы и добычи? Твой папаша уже давно забыл о том, что царство надо оставлять тебе. У него от новых жен уже куча наследников.