сделать все возможное, чтобы вы были счастливы.
Она подала ему руку и улыбнулась своей детской улыбкой.
– Отчасти вам это удалось сделать уже тогда, когда вы пригласили меня сюда.
Он провел ее в крепость. Она была поражена ее великолепным интерьером.
– Но вы немало потрудились здесь, – сказала она.
– Это не имеет значения, – ответил он.
– Как не имеет? Ведь это все – ради меня. Я знаю.
– Что ж, если мои усилия доставили вам хоть немного удовольствия, то я не зря потратил их. Кстати, на вечер я устроил застолье. Мы с вами будем танцевать мазурку.
Она покачала головой.
– Слишком недавно я держала своего ребенка на руках.
– Это все в прошлом, – сказал он. – Скорбью тут ничего не изменишь. Попытайтесь снова радоваться жизни. Прошу вас – тогда я был бы самым счастливым человеком на земле.
– Боюсь, я уже ничему не буду радоваться, как прежде.
– Это говорите не вы, а ваше горе. Жаль, что вы не можете забыть о нем. Но если вы не хотите танцев, то их не будет.
Они прошли в залу, стены которой были искусно украшены фресками, а из окон открывался вид на живописные окрестности крепости. Она несколько раз похвалила удачный выбор красок и орнамента, но он чувствовал, что ее мысли заняты ребенком, которого она потеряла.
Он не мог сделать ее своей любовницей – не мог даже говорить о своей любви, а мог только своими поступками показывать, как он заботится о ней. Ее защищала беззащитность перед ним.
Уединиться с ней в крепости было делом нелегким. Поговорить они могли только за столом, пока остальные гости танцевали.
– Вы не забыли? – сказал он. – Если вам понадобится моя помощь, я к вашим услугам.
– А почему вы думаете, что мне может понадобиться ваша помощь?
– Моя дорогая Лукреция, не так давно вам покровительствовали могущественнейшие силы. Но теперь вы остались одни.
Она опустила голову и закрыла глаза ладонью. Меньше всего на свете он хотел ухудшать ее и без того невеселое настроение – и все-таки продолжил:
– Альфонсо хочет наследника… нуждается в наследнике.
– А я снова подвела его.
– Не изводите себя, не думайте об этом. Но помните – как только вам потребуется моя помощь, дайте мне знать об этом – и я, где бы ни находился, брошу все и примчусь к вам.
– Вы очень добры ко мне. Он удовлетворенно кивнул.
– Обещаю, так будет всегда… всегда.
– А почему вы так добры ко мне? – спросила она.
Он не ответил, и она с некоторой неуверенностью добавила:
– Ведь ваша супруга не старалась упростить мое пребывание в Ферраре.
Его глаза вспыхнули.
– Она была жестока с вами. Уже за одно это я мог бы ее возненавидеть.
– Возненавидеть Изабеллу?.. Вашу супругу?
– Вы не догадываетесь, почему?
У Лукреции учащенней забилось сердце – если этот мужчина хотел заставить ее вновь почувствовать вкус к жизни, то он был на верном пути. Она молчала – ждала ответа.
– Потому что я полюбил вас.
– О нет! Только не это!
– Увы, я был так глуп, что не сразу это понял. Вы помните нашу первую встречу? Помните, как заставили меня рассказывать о моих битвах? Тогда я считал вас ребенком… очаровательным ребенком.
– Прекрасно помню тот наш разговор.
– А потом вы стояли на балконе и смотрели, как я уезжал из Рима.
– Со мной был Джованни Сфорца… мой первый супруг. Франческо кивнул.
– Он уже тогда распространял гнусную клевету о вас, и я ненавидел его. Хотя и не знал – почему.
– Вы мне казались величайшим воином Италии, и я думала, вот если бы Джованни был похож на вас, я бы изменила свое отношение к нему.
– Лукреция…
– Вы меня неправильно поняли. Между нами не может быть никакой любовной связи.
