Элизабетта осталась довольна их разговором. Она обратилась к дуэнье:
– Полагаю, вашей подопечной пора вернуться в покои.
Мне бы не хотелось утомлять ее слишком навязчивым гостеприимством. Впереди долгая поездка – пусть отдыхает и набирается сил.
Дуэнья поклонилась и вместе с Доротеей направилась к выходу из залы. Девушка чуть заметно дрожала – сейчас она была благодарна присутствию своей слишком назойливой опекунши.
После ее ухода Чезаре долго не мог унять досаду. Его уже не интересовали ни развлечения, ни другие женщины – чем больше он смотрел на них, тем сильнее желал сделать прекрасную Доротею своей любовницей.
Из замка Урбино Доротея выехала в окружении друзей и слуг.
Они разговаривали о предстоящей свадебной церемонии, о нарядах, которые наденут, о путешествии по венецианской республике и о скорой встрече с Джианом Баттиста Каррачьоло.
Когда они подъезжали к Кремоне, дорогу им преградила группа всадников. Путники не тревожились – никому из них не приходило в голову, что с ними может что-нибудь произойти. Но когда они проскакали еще немного, то увидели, что все всадники были в масках, – и Доротее показалась чем-то знакомой фигура их предводителя, который приказал им остановиться.
Кавалькада замерла на месте.
– Успокойтесь, вам не причинят зла, – сказал один из людей в масках. – В вашей компании нас интересует только один человек. Остальные смогут поехать дальше.
Доротея задрожала – она уже все поняла. Дуэнья неуверенно произнесла:
– Это какое-то недоразумение. Мы мирные путники, и нам нужно торопиться в Венецию. Нас ждут на свадебных торжествах.
Мужчина в маске, который показался Доротее знакомым, властным жестом заставил дуэнью отъехать в сторону. Затем подъехал к девушке и положил руку на ее поводья.
– Не бойтесь, – прошептал он.
И с этими словами повлек за собой ее лошадь. Тотчас один из его спутников выехал из группы и схватил самую молодую и красивую служанку Доротеи, а вслед за ним и остальные бросились в гущу свадебной кавалькады и стали хватать всех девушек, уже не обращая внимания на их привлекательность.
– Как вы смеете! – закричала Доротея. – Немедленно освободите меня!
Ее насильник только засмеялся в ответ. От ужаса она была готова лишиться чувств – в смехе Чезаре Борджа ей снова почудилось что-то дьявольское.
Изабелла д'Эсте ничуть не обрадовалась известию о партии, предложенной ее брату.
Она написала отцу и потребовала от него немедленно прекратить всякие переговоры о браке Альфонсо и Лукреции Борджа. По ее мнению, это было просто неслыханно. Какие-то безродные выскочки, о которых еще вчера никто ничего не знал… кто они такие, чтобы ради них портить лучшую кровь Италии?
Может быть, герцог Феррарский не ведает, с кем имеет дело? Так вот, у его дочери недавно гостил Джованни Сфорца, первый супруг Лукреции, – уж он-то имел возможность познакомиться с нравами этой чудовищной семейки.
Его развод, писала Изабелла, был устроен только потому, что Папа ревновал супруга Лукреции и не желал ни с кем делить ее прелести. Невероятно? Но таковы все Борджа! Известно, что Лукреция побывала в любовницах у всех своих братьев. Это могло бы показаться вымыслом – если бы речь шла о ком-то другом, а не о Борджа. Слышал ли отец Альфонсо об их последнем скандале? Доротея да Крема, ехавшая на встречу со своим женихом, попала в засаду и была похищена с намерениями, которые не оставили никаких сомнений у ее свиты – так же, как и имя насильника. Разумеется, им оказался Чезаре Борджа! С тех пор о несчастной девушке не было никаких вестей. Неужели с семьей такого гнусного мерзавца можно связать жизнь наследника Феррары?
Изабелла права, подумал старый Эркюль. Теперь он не желал видеть Борджа в своем доме – оставалось только соблюсти все меры предосторожности, отказывая Папе.
В свое время ему предлагали брак Альфонсо с Луизой д'Ангулем. И вот, поблагодарив судьбу за это спасительное обстоятельство, Эркюль написал Александру письмо, в котором глубоко сожалел о невозможности принять блестящее предложение святого отца. Увы, его сын уже дал обещание вступить в брачный союз с домом Ангулемским, вследствие чего вынужден отказаться от партии с Лукрецией Борджа.
Герцог Феррарский был доволен. Его сыну предстояло жениться – но не на дочери Папы Римского.
Похищение и изнасилование Доротеи да Крема возмутило всю Италию, и даже король Франции счел необходимым прислать к Чезаре своего посла Ива д'Аллегре, который от имени Луи выразил протест по поводу случившегося. Луи и в самом деле разозлился, потому что несчастный Каррачьоло изъявил желание оставить командование венецианской армией и отправиться на поиски невесты, а в это время ожидалось вторжение войск Максимилиана Австрийского – и таким образом личная трагедия Джиана Баттиста грозила обернуться неприятностями для Франции.
Встретившись с посланниками французского короля, Чезаре заявил, что не имеет ни малейшего представления о местонахождении Доротеи.
– Я не знаю, куда деваться от своих поклонниц, – сказал он. – Чего же ради мне связываться с таким хлопотным делом, как похищение какой-то девицы?
Кое-кто сделал вид, будто поверил этим словам; однако Каррачьоло поклялся отомстить семейству Борджа – он не сомневался в том, что насильником его невесты был Чезаре.
В Ватикане Папа прилюдно провозгласил своего сына непричастным к случившемуся с Доротеей. Впрочем, сейчас его гораздо больше волновал отказ герцога Феррарского принять Лукрецию как невесту его сына.
Он довольно долго размышлял над поступком герцога, которого всегда считал одним из самых скупых
