1220 г., пожелав захватить замок Беллем, Людовик IX обратился ко «всем, кто умеет
подводить подкопы», и использовал две машины, обслуживаемые несколькими
мастерами». В крестовом походе в Египет Жослен де Корно занимал должность «мастера
инженера» (mestre engingneur) и вместе со своими товарищами руководил постройкой 18
машин[215]. Долгой и весьма удачной была карьера некоторых инженеров: так, гасконец
Жан де Мезо, называемый «мастер-изобретатель» или «изобретатель» (magister ingeniorum, или ingeniator), стал рыцарем в 1254 г., работал во многих крепостях Гаскони
и в 1271-1272 г. перешел на службу к графу Савойскому[216].
Способы обороны
В первую очередь, жители осажденного города или гарнизон замка могли
контратаковать. Они могли ждать или призвать на помощь вспомогательную армию, чтобы поставить нападавших в неблагоприятное положение и заставить их свернуть
лагерь; делать вылазки с целью прорвать блокаду или посеять панику; надеяться, что
климатические условия, нехватка денег и продовольствия, неудобства, дезертирство, болезни заставят нападавших снять осаду. На подкопные работы осажденные могли
ответить контрмерами. В городах и замках также применялись требюше и камнеметы: судя по списку запасов крепостей Филиппа Августа, в Шиноне находились «400 веревок к
камнеметам, 8 больших камнеметов, один большой, один маленький и один турецкий
камнемет» и в Фалезе «2 камнемета и 2 мангоно и 50 одинаковых веревок»[217]. Наличие
требюше в обоих лагерях приводило к настоящей дуэли, целью которой было прежде
всего разрушить машины противника.
В силу своих функций (среди них военная функция была второстепенной или
дополнительной) города имели довольно уязвимую систему укреплений. Наряду с
городами, наилучшим образом использовавшими оборонительные возможности своего
местоположения (скала, плато, болото, водоем), были и такие, которые обращали
внимание только на удобства передвижения и постройки. Рост городов в XII-XIII вв. и
относительный мир только усиливали эту тенденцию. Городские стены, даже если они
существовали (что было далеко не всегда), были довольно непрочными, более того –
уязвимыми из-за брешей и потайных лазов, количество которых увеличивалось; дома, риги, мельницы, фруктовые сады за крепостными стенами усложняли оборону, поскольку
нападавшие могли приблизиться незаметно. Первой заботой осажденного города было
заделать все бреши в стенах, расчистить территорию вокруг стен, обеспечить защитникам
быстрое перемещение у подножия стен или по дозорному пути. В то же время приводили
в порядок или строили земляные насыпи, палисады, переходы, сводчатые проходы.
Дверям уделяли особое внимание. Большую часть их заделывали, привратные башни
обеспечивали людьми и припасами, а также сооружали перед стенами укрепления
(antemuralia) или барбаканы (barbacanae). Например, во время осады Тулузы в 1218 г. в
оборонительные укрепления входили 16 барбаканов, вверенные капитанам, чьи имена
перечисляет «Песнь об альбигойском крестовом походе»[218].
Первый регистр крепостных укреплений Филиппа Августа в Лане, Компьене, Сен-
Мар-ан-Суассоннэ, Мелене и других городах показывает, что в начале XIII в.
нормальными считались рвы глубиной 8-11 м и шириной 12-19 м, куртины высотой 6-10
м до основания парапета и шириной 1,2-2,1 м на уровне дозорного пути; в том же
документе предусматриваются ворота с башнями по бокам с более толстыми стенами; некоторые из этих ворот названы простыми, другие двойными; перед ними находились
подъемные мосты (pontes tournatiles), а другие башенки располагались на разных
расстояниях друг от друга или вдоль стен. В качестве примера приведем Компьень, перестройку которого доверили Готье де Муллену. «В Компьене он должен сделать 300
туазов новой стены на извести так, чтобы она была 4 туаза в высоту до парапета, и
построить другую стену, так, чтобы она также была 4 туаза в высоту, и дозорный путь – 4
фута, и он должен оштукатурить и починить стену с известкой, внутри и снаружи, и
сделать четыре простые двери с двойными турелями и рвом шириной в 50 футов и
