бочки вместе с разными нечистотами и забросили в замок[209]. Требюше использовались
также для прицельной стрельбы по воинам, особенно по их предводителям: Симона де
Монфора сразил камень, выпущенный из камнемета, который направляли, согласно
нескольким источникам, тулузские женщины. Разрушали и машины противника –
требюше и «котов». В одном эпизоде осады Кастельнодари в сентябре 1211 г. окситанцы
показали требюше в действии: «Осаждавшие установили свой требюше на дороге, но ни
на какой дороге, ни на какой тропинке они не нашли камней, которые не раскалывались
бы от сильного толчка при выстреле. Осаждавшие нашли только три камня, которые
принесли с расстояния в одно лье. Выстрелив первым камнем, они сокрушили башню; другим – на глазах у всех они разрушили зал; при третьем выстреле камень раскололся, не
причинив вреда тем, кто находился в городе»[210].
Даже во время самых крупных осад XIII – начала XIV в. количество используемых
требюше было относительно небольшим и не превышало двадцати. Можно получить
представление об их боеспособности: в 1304 г. у Эдуарда I было 13 требюше для осады
замка Стерлинг (большинство из них, как позднее первые большие пушки, имели имена –
признак их немногочисленности: Викарий, Священник, Волк войны, Глостер, Колокольня, Весь мир), которые бросили 600 камней. В 1244 г. английское правительство приказало
подготовить большое количество круглых камней для требюше; 6 июня 1296 г. Эдуард I подошел со своей армией к аббатству Холируд под Эдинбургом; он установил три
машины, которые за 3 дня бросили 158 крупных камней[211].
Часто велись подкопные работы: подобный эпизод мы встречаем во время осады
Шато-Гайара.
Наконец, когда нападавшим не удавалось пробить в стене довольно широкую брешь, они использовали при штурме лестницы. Виллардуэн рассказывает, что во время первой
осады Константинополя несколько франкских рыцарей попытались взобраться на стену:
«И они приставили две лестницы к одному барбакану вблизи моря. А стена вся была
усеяна англами и данами, и приступ был весьма могуч, и суров, и продолжителен. И в
живом порыве два рыцаря и два оруженосца взобрались на стену и захватили у них стену.
И на стену влезло их около пятнадцати, и там сражались они секирами и мечами. И те, кто
был в городе, поднатужились во всю мочь и резко отбросили наших, а двоих даже
захватили»[212].
По правде говоря, каждый из этих способов был известен до 1150 г. Даже мангоно
упомянут у Аббона при осаде Парижа норманнами в 885 г. Аббон пишет: «Из связанных
балок равной длины они смастерили то, что на народном языке называют мангоно –
машины, метающие огромные камни, которые разбивали жалкие крытые ходы
варваров»[213]. Однако к XII-XIII вв., когда орудия и машины стали использовать чаще, разные технические усовершенствования позволили сделать стрельбу более быстрой, точной, а снаряды – более тяжелыми. Одновременно стали более искусными и
эффективными подкопные работы.
Все это свидетельствует о присутствии технического персонала (это подтверждается
в большинстве случаев нашими источниками) – минеров, саперов, ремесленников. Среди
этих людей выделяется, особенно с конца XII в., небольшая группа мастеров, изготавливавших машины, или инженеров, пользовавшихся финансовыми привилегиями, что подчеркивает ценность их службы. Известно, какое будущее ожидало людей этой
профессии, военные корни которой были не столь очевидны. Конечно, инженер 1200 г. не
был абсолютно новой фигурой даже на средневековом Западе. В своем рассказе о взятии
Иерусалима Раймунд Ажильский сообщает имена инженеров, которые в 1099 г. по
приказу Годфрида Бульонского и Раймунда Сен-Жильского соорудили для осады разные
Но начиная с правления Иоанна Безземельного и Филиппа Августа упоминания об
инженерах встречаются чаще. В 1201 г. некий мастер Уррик сопровождает короля Иоанна
в Нормандию «для создания машин» (ad facienda ingenia). Во время осады Тулузы в 1218
г. двое мастеров по требюше, Бернар Парейр и мэтр Гарнье, работали у осажденных. В
