Король Наваррский с двадцатью пятью друзьями поспешил к смертному одру короля Франции.
При виде Наваррского уголки губ умирающего чуть приподнялись, и он прошептал:
— Ты приехал, брат.
— Приехал.
— Подойди поближе. Я плохо вижу тебя. И совсем не слышу. Наваррский, ты здесь?
— Здесь.
— Я умираю, Наваррский. Генриху III пришел конец. Сумасшедший монах убил меня. Брат-еретик, смени веру. Ради спасения в будущей жизни и ради удачи в этой.
Наваррский молча склонил голову. Тогда умирающий король Франции обратился ко всем, пришедшим проститься с ним:
— Друзья мои, король Наваррский — наследник французского трона. Когда я умру, он станет вашим королем. Служите ему верно.
Король Франции прожил еще несколько часов и умер рано утром.
Генриха Наваррского подняли с постели, чтобы он увидел шурина перед смертью; Генрих вошел в дом, где лежал король, стоящие на часах гвардейцы встали перед ним на колени и воскликнули:
— Vive le Roi! Vive Henri Quatre! [22]
КОРОЛЬ ФРАНЦИИ
Король Франции! Генриха переполняло торжество, но он понимал, что успокаиваться рано.
Он вел войну с Лигой; он был гугенотом; перед ним лежал Париж — город, объявивший, что не пустит на престол короля-гугенота.
Генрих поехал из Медона в Сен-Клу, к стоящим там католикам. То был самый важный день в его жизни. По дороге он думал, какой прием окажут, ибо все зависело от этого.
Когда он въехал в лагерь, маршал д'Омон, сьер д'Юнье и сьер де Живри, главные военачальники покойного короля, подошли и опустились на колени, у Генриха полегчало на душе.
— Сир, — сказал де Живри, — вы король смелых. Никто, кроме трусов, вас не покинет.
— Спасибо, — ответил Генрих.
Другие оказались менее приветливы и выбрали представителем Франсуа д'О, губернатора Парижа, сюринтенданта финансов. Тот подошел к новому королю и попросил разрешения обратиться.
— Сир, — сказал д'О, — вам настало время сделать выбор между маленьким королевством Наварра и величием трона Франции.
— Делать этот выбор мне незачем, — возразил Генрих. — Нося корону Наварры, я по праву унаследовал корону Франции.
— Сир, — последовал ответ, — чтобы вас признали королем Франции, вам необходимо отречься от гугенотской веры.
— Друг мой, — сказал король, — уясните, что я не позволю своим подданным ставить мне условия. Предоставляю вам сделать выбор. Те, кто хочет служить мне, будут служить. Тех, кто не хочет, буду считать врагами.
Генрих вернулся в Медон и стал обдумывать положение.
Оно было неприятным. Требовало прозорливости и мудрости, он обладал этими качествами.
Наваррский решил дать обещание изучить католические догмы и тем выиграть время; а также объявить католикам-военачальникам и высокопоставленным чиновникам, что не сместит никого из-за религиозных взглядов.
Войти в Париж он пока что не мог, с этим требовалось подождать; отправив в Компьен тело покойного короля, Генрих поехал в Нормандию, надеясь получить помощь от английской королевы Елизаветы. Но туда выступил против него герцог де Майенн.
Париж волновался. Мадам де Монпасье расхаживала по улицам, провозглашая, что ее брат, герцог де Майенн, скоро привезет человека, именующего себя новым королем; только въедет тот не как повелитель, а с позором, как побежденный выскочка.
Наваррский сознавал свое отчаянное положение, но лишь в критических обстоятельствах он мог достичь величия, природный воинский талант проявлялся у него только при крайней необходимости. Теперь это время определенно настало.
В Париже его ждали, желая обдать презрением; распевали о нем язвительные куплеты, к этому побуждала горожан неистовая герцогиня со своими прихвостнями.
— Генрих Наваррский будет править не дольше недели, — объявляла она. — А потом, друзья, мы возведем на престол настоящего короля.
Прижатый к морю, Генрих сражался как никогда. Вдохновлял перед битвой воинов, как умел только он, и поскольку сам был грубым солдатом, зачастую немытым и неухоженным, то казался одним из них, и вместе с тем его одухотворенность не давала им забывать, что он их природный король и вождь.
— Бог с нами, враги Его с Майенном, — сказал он солдатам. Прикрепил на шлем громадный белый плюмаж, бросавшийся в глаза, и эта бравада вселила в сердца людей мужество.
— Ребята, если знамена падут, собирайтесь под белым плюмажем. Его вы из виду не потеряете. Помните, он приведет вас к победе… и славе.
Тщетно надеялись парижане увидеть, как побежденного короля поведут по улицам, король Франции разбил Майенна с его армией у деревни Арк, в нескольких милях от Дьеппа.
Одно сражение не приносит победы в войне. Майенн пал духом; ему нужно было пополнить свою армию, но и королю тоже.
С наступлением зимы Генрих пошел к Парижу, сознавая, что не станет подлинным королем Франции, пока столица не будет принадлежать ему; но, хотя он произвел успешные налеты на пригороды, Париж не склонился перед ним.
Иногда он писал Коризанде, но реже и в менее пылких выражениях, чем раньше. Словно сестре.
Когда Генрих видел Коризанду в последний раз, она очень растолстела и стала некрасивой; Коризанда родила ему двоих детей, он питал к ней привязанность, но уже не испытывал страсти.
Стоя с армией возле Парижа, Генрих жил в одном из женских монастырей и соблазнил монахиню. Эта случайная связь скрашивала ему жизнь, он был благодарен Екатерине де Верден и обещал при первой же возможности сделать ее настоятельницей.
До тех пор Генрих не изменял Коризанде и сам удивлялся, что так долго хранил верность одной женщине.
Коризанда в Нераке с нетерпением ждала вестей от Генриха. Она сознавала, что он отдаляется от нее. Ей понятна и ясна была ненадежность положения королевской любовницы. Но все же отношения их длились так долго, что она рассчитывала на их продолжение.
Теперь Коризанда просыпалась среди ночи и думала, что за женщина с ним сейчас; иногда всплакивала, вспоминая, как он покинул поле битвы, повез ей знамена и флаги, поскольку ее восхищение значило для него больше, чем чье бы то ни было.
Она находила оправдания его перемене. Тогда Генрих был королем маленькой Наварры; теперь он король Франции.
Как ему живется там вдали, на севере? Коризанда постоянно думала о нем. Много времени просиживала за разговорами с принцессой Екатериной. Принцесса была уже не девочкой, и у нее появились свои проблемы.
— Иногда я думаю, что вообще не выйду замуж, — сказала однажды Екатерина, склонившись над вышиванием. — Боюсь, что Шарль отчается и женится на другой.
— Нет, — сказала Коризанда, — он очень любит тебя.
Она знала, что кузен Екатерины, Шарль де Бурбон, граф Суассонский, младший брат принца Конде,
