получил письмо от французского ботаника. Он описывал званый обед в Париже. На нем присутствовал молодой англичанин по имени Хорн, который побывал в американских колониях. Я подумал, что это мог быть наш Мэтью Хорн, вы так не думаете?

— Вполне возможно. — Джаспер покачал головой. — А что он делал в Париже?

— Осматривал достопримечательности. Джаспер поднял бровь:

— И это когда мы с французами враги? Манро пожал плечами:

— Возможно, некоторые считают мою переписку с французскими коллегами подрывной деятельностью против нашей страны.

Джаспер устало вздохнул:

— Это только догадки, только предположения, которые, мягко говоря, весьма расплывчаты, но я не могу забыть эту бойню. А вы?

Манро горько улыбнулся:

— Забыть? С воспоминаниями, высеченными на моем лице? Нет, я-то никогда не забуду.

Джаспер подставил лицо легкому ветерку.

— Почему вы не приедете навестить нас, мою жену и меня, в Лондон?

— Дети плачут, когда видят меня, Вейл, — спокойно сообщил Манро.

— Вы хотя бы в Эдинбурге бываете?

— Нет, я никуда не езжу.

— Вы стали узником своего замка.

— Звучит как с театральной сцены, — скривил в усмешке губы Манро. — Это не так. Я смирился со своей судьбой. У меня есть мои книги, мои занятия и моя работа. Я… доволен.

Джаспер недоверчиво посмотрел на него. Доволен жизнью в огромном, продуваемом всеми ветрами замке в обществе лишь собаки и угрюмого слуги?

Манро, очевидно, понял, что Джаспер собирается с ним спорить, и повернул к дому.

— Пойдемте. Мы еще не завтракали. И не сомневаюсь, ваша жена ожидает вас.

Он зашагал к замку.

Джаспер, тихо выругавшись, последовал за ним. Манро не готов покинуть свое безопасное гнездо, и пока упрямый шотландец не будет к этому готов, спорить с ним бесполезно. Хорошо, если это произойдет с Манро еще в этой жизни, подумал Джаспер.

— Этому человеку совершенно необходима экономка, — сказала Мелисанда, сидя в карете, когда они отъезжали от замка сэра Алистэра. В углу уже прикорнула Салли.

Вейл с усмешкой посмотрел на нее:

— Так ты не одобряешь его постельное белье, сердце мое? Она поджала губы:

— Затхлые простыни. На всем слой пыли, почти пустая кладовка и ужасный, ужасный слуга. Нет, определенно не одобряю.

Вейл рассмеялся:

— Но сегодня у нас будут чистые простыни. Тетя Эстер сказала, что будет очень рада, если мы на обратном пути остановимся у нее. Я думаю, ей очень хочется услышать сплетни о Манро.

— Не сомневаюсь.

Мелисанда достала свое вышивание, разобрала шелковые нитки, отыскивая лимонно-желтый — этот оттенок прекрасно подходил для львиной гривы.

Она взглянула на Салли, чтобы убедиться, что та спит.

— Сэр Алистэр рассказал тебе то, о чем ты хотел узнать?

— Некоторым образом. — Джаспер смотрел в окно, а Мелисанда ждала, аккуратно вдевая нитку в иголку. — Кто-то предал нас там, у Спиннерс-Фоллс, и я пытаюсь найти этого человека.

Слегка нахмурив брови, она сделала первый стежок — непростое дело в качавшейся карете.

— И ты думал, что сэр Алистэр и есть этот человек?

— Нет, но я думал, он мог бы помочь мне вычислить, кто это был.

— А он мог его знать?

— Не знаю.

В этих словах должно было бы слышаться разочарование, но Джаспер казался довольно оживленным. Мелисанда, вышивая львиную гриву, незаметно улыбнулась. Возможно, сэр Алистэр немного успокоил его.

— Бланманже, — сказала она, спустя несколько минут.

— Что? — Он удивленно взглянул на нее.

— Ты как-то спросил меня, какое у меня любимое блюдо, помнишь?

Он кивнул.

— Так вот, это бланманже. Когда я была девочкой, мы ели его каждый год на Рождество. Кухарка подкрашивала его розовым кремом и украшала миндалем. Как самой младшей, мне давали самую маленькую тарелку, но все равно в нем было много крема и оно было неописуемо вкусным. Я каждый год с нетерпением ждала бланманже.

— Мы можем, есть розовое бланманже каждый вечер за ужином, — сказал Вейл.

Мелисанда покачала головой, скрывая улыбку от его неожиданного предложения:

— Нет, этим мы лишим его исключительности. Только специально на Рождество. — Она будет встречать Рождество вместе с ним, с радостным волнением подумала Мелисанда. И сколько еще рождественских праздников впереди! Ничего не может быть чудеснее этого.

— Значит, только на Рождество, — с серьезным видом сказал он, как будто подписывал деловой контракт. — Но я настаиваю, чтобы у тебя было целое блюдо бланманже.

Она рассмеялась:

— А что я буду делать с целым блюдом бланманже?

— Можешь превратиться в поросенка, — совершенно серьезно ответил он. — Съешь его сразу же, если захочешь.

Или можешь просто смотреть на него и представлять, какое оно вкусное, с кремом, и сладкое…

— Глупости.

— Или ты можешь съедать по одной ложке каждый вечер. А я буду сидеть напротив тебя и завидовать.

— А почему бы тебе тоже не взять целое блюдо бланманже?

— Ни за что. Пусть у тебя будет что-то особое. — Откинувшись на спинку сиденья и скрестив на груди руки, он выглядел весьма довольным собой. — Ладно. Даю обещание, что каждое Рождество у тебя будет целое блюдо розового бланманже. И не говори, что я не щедрый муж.

Мелисанда делала круглые глаза, но улыбалась, глядя, как он дурачится. Она очень ждала своего первого Рождества, которое она проведет с Джаспером.

Этот день прошел спокойно, без всяких приключений. Они подъехали к дому тети Эстер как раз перед ужином.

Когда их карета остановилась, они увидели, что тетя Эстер провожает другую пару, по-видимому, приезжавшую на чашку чаю. Джаспер мгновенно узнал Тимоти и его жену. Мелисанда спокойно наблюдала за ним, своей первой любовью. Было время, когда от одного взгляда на его красивое лицо у нее перехватывало дыхание. Потребовалось несколько лет, чтобы она оправилась после потери жениха. Сейчас боль потери стерлась, ушла из нее, как будто разрыв помолвки случился у какой-то другой, молодой и наивной, девушки. Она смотрела на Тимоти и не думала ничего, кроме «Слава Богу». Слава Богу, что она избежала того брака.

Рядом с ней Вейл бормотал что-то себе под нос, затем он вышел из кареты.

— Тетя Эстер! — закричал он, явно не замечая другую пару. Он зашагал к тете Эстер и каким-то образом натолкнулся на Тимоти Холдена. Тот, будучи меньше ростом, пошатнулся, Вейл хотел помочь ему, но, очевидно, снова натолкнулся на Тимоти, потому что тот свалился задом на грязную дорогу.

— О Боже — пробормотала Мелисанда, ни к кому конкретно не обращаясь, и успела вылезти из кареты, прежде чем ее муж убил ее прежнего любовника своей «добротой». Маус тоже вскочил и побежал облаять упавшего человека. Она не успела подойти, как Вейл протянул руку, чтобы помочь Тимоти подняться. Тимоти, этот тупой идиот, ухватился за нее, и Мелисанда закрыла глаза. Вейл дернул его за руку