Джаспер отшатнулся, как будто его ужалила змея.

— Это невозможно.

Торнтон с минуту смотрел на него, затем разразился резким лающим смехом.

— Заткнись! — раздался в соседней камере мужской голос. Однако Торнтон продолжал издавать эти странные звуки, и все это время его широко раскрытые глаза злобно смотрели в лицо Джаспера. Джаспер отвечал таким же упорным взглядом. Он понял: ложь или двусмысленная полуправда, больше он ничего не получит от Дика Торнтона. Ни сегодня, ни когда-либо еще. Он выдержал взгляд Торнтона и преднамеренно уронил монету на пол. Она закатилась в коридор — слишком далеко от камеры. Торнтон прекратил смех, но Джаспер уже повернулся и вышел из этого проклятого подвала.

В этот вечер Мелисанда сидела за обедом, состоявшим из вареной говядины, вареной моркови и вареного гороха. Это были любимые блюда ее брата Гарольда. Во главе длинного стола из темного дерева сидел Гарольд, а на противоположном конце его жена Гертруда. В комнате, освещенной всего лишь несколькими свечами, было полутемно, и в углах сгустились тени. Они, конечно, могли бы позволить себе и восковые свечи, но Гертруда была экономной хозяйкой и считала подобную трату излишней. Гарольд ее полностью одобрял. Мелисанда часто думала, что Гарольд и Гертруда идеально подходят друг другу: у них были одинаковые вкусы и мнения и они оба были довольно скучными людьми.

Она смотрела на свою порцию сероватой говядины и думала, как ей сказать брату и его жене о соглашении, заключенном с лордом Вейлом. При этом она осторожно отрезала маленький кусочек мяса, взяла его в руку и опустила ее под стол. Холодный носик прикоснулся к руке, и мясо исчезло.

— Мне так жаль, что я не была на свадьбе Мэри Темплтон, — со своего конца стола заметила Гертруда. Ее широкий чистый лоб портила ямочка между бровей. — Или, вернее, на несостоявшейся свадьбе, ибо я уверена: ее мать, миссис Темплтон, была бы мне признательна за мое присутствие. Многие, очень многие говорят, что я приношу успокоение и утешение людям в те минуты, когда счастье изменяет им, а миссис Темплтон именно сейчас изменило счастье, не правда ли? Можно даже сказать, что судьба обошлась с миссис Темплтон ужасно.

Она откусила крохотный кусочек вареной моркови и взглянула на мужа в ожидании подтверждения своим словам.

Гарольд кивнул. Он унаследовал от отца тяжелые челюсти и жидкие светло-каштановые волосы, скрытые сейчас седым париком.

— Эту девушку надо посадить на хлеб и воду, чтобы она образумилась. Отказаться от виконта! Глупость, вот это что. Глупость!

Гертруда подтвердила:

— Я думаю, она сошла с ума.

Гарольд оживился: его всегда патологически интересовали болезни.

— А безумие у них в роду?

Мелисанда почувствовала толчок в ногу и, опустив глаза, увидела выглядывавший из-под стола черный носик. Она отрезала еще кусочек говядины и опустила его под стол. И носик, и мясо исчезли.

— Не знаю, есть ли безумие в этой семье, но я бы не удивилась, если бы было, — ответила Гертруда. — Да, совсем не удивилась бы. Вот в нашей семьи не было безумных, но Темплтоны… Боюсь, они не могут сказать этого о себе.

Мелисанда очень жалела Мэри: ведь та всего лишь слушалась своего сердца. Думая о Мэри, она собирала вилкой горошины на краю своей тарелки. Чья-то лапа тронула ее колено, но на этот раз она оставила это без внимания.

— Я думаю, Мэри Темплтон влюблена в этого викария. Глаза Гертруды чуть не выскочили из орбит, как две вареные ягоды крыжовника.

— А я думаю, что это не так. А ты как полагаешь, мистер Флеминг? — обратилась она к своему мужу.

— Разумеется, этого просто не может быть, — уверенно заявил Гарольд. — У девчонки был вполне подходящий жених, а она променяла его на викария. — Он задумчиво пожевал губами. — По моему мнению, Вейл просто отделался от нее. Она могла занести безумие в его родословную. Нехорошо. Совсем нехорошо. Ему лучше поискать себе жену где-нибудь в другом месте.

— Что касается этого… — кашлянула, прочищая горло, Мелисанда. Она не знала, как начать. Впрочем, лучше поскорее покончить с этим.

— Я хочу кое-что сказать вам обоим.

— Да, дорогая? — отозвалась Гертруда, не глядя на Мелисанду, она пилила кусок говядины на своей тарелке.

Мелисанда набрала в грудь воздуха и решила говорить напрямую — как еще сделать подобное признание? Ее левая рука лежала на колене, и она чувствовала подбадривающее прикосновение теплого язычка.

— Сегодня мы с лордом Вейлом приняли совместное решение. Мы собираемся пожениться.

Гертруда выронила нож. Гарольд поперхнулся вином. Мелисанда поморщилась:

— Я подумала, что вам надо знать.

— Ты выходишь замуж? — медленно проговорила Гертруда. — За лорда Вейла? Джаспера Реншо, виконта Вейла? — уточнила она, как будто в Англии мог быть еще один лорд Вейл.

— Да.

— А… — Гарольд взглянул на жену. Гертруда смотрела на него, потеряв дар речи. Он повернулся к Мелисанде: — А ты уверена? Может быть, ты не так поняла его или…

Он не закончил фразы. Едва ли можно спутать предложение вступить в брак с чем-то еще.

— Я уверена, — сказала Мелисанда тихо, но отчетливо. Она говорила спокойно, но ее сердце пело. — Лорд Вейл сказал, что приедет к тебе через три дня, чтобы обо всем договориться.

— Понятно… — Гарольд оцепенело смотрел на вареную английскую говядину в тарелке, будто она превратилась в испанского тушеного кальмара. — Тогда прими мои поздравления, дорогая. Желаю тебе счастья с лордом Вейлом. — Он заморгал и растерянно посмотрел на нее. Он никогда по-настоящему не понимал ее, бедняга, но она знала, что брат беспокоится за нее. — Если ты уверена…

Мелисанда улыбнулась ему. Как бы мало ни было у них общего, Гарольд был, ее братом и она любила его.

— Уверена.

Он кивнул, но вид у него был обеспокоенный.

— Тогда я сообщу лорду Вейлу, что буду рад принять его.

— Спасибо тебе, Гарольд. — Мелисанда аккуратно сложила на своей тарелке вилку и нож. — А теперь извините меня, сегодня был длинный день.

Она вышла из-за стола, уверенная, что, как только она выйдет из комнаты, Гарольд и Гертруда начнут обсуждать произошедшее. Сопровождаемая торопливым постукиванием когтей по деревянному полу, она вышла в тускло освещенный коридор — здесь тоже господствовала экономия Гертруды.