— Думаю, что нет. — Он отвел цветок от ее губ, чтобы он не мешал ей говорить, и она кончиком языка дотронулась до нижней губы. — И не думаю, что когда-нибудь узнаете.

Она смотрела на него, и этот ее взгляд был открытым вызовом.

Он кивнул:

— Возможно, но это не остановит моих попыток. Она задумалась.

— Впрочем, я не знаю…

Он провел пальцем по ее губам.

— О каких еще талантах вы не рассказали мне, моя прелестная жена? Какие тайны вы скрываете от меня?

— У меня нет никаких тайн. — Когда она заговорила, ее губы, словно в поцелуе, касались его пальца. — Вы их не найдете, даже если будете искать.

— Вы лжете, — тихо сказал он. — И хотел бы я знать почему.

Она опустила глаза. Он чувствовал влажное прикосновение ее языка к его пальцу и от этого у него перехватило дыхание.

— Неужели вас нашли, уже вполне сложившейся, на каком-то необитаемом острове? Вы кажетесь мне прекрасной, волшебной, неземной и шаловливой нимфой, очаровывающей мужчину.

— Мой отец был простым англичанином. Ему бы не понравились эти мысли о волшебстве.

— А ваша мать?

— Она была родом из Пруссии и даже более здравомыслящая, чем отец. — Мелисанда тихо вздохнула, ее дыхание касалось его кожи. — Я не романтическая дева. Я обыкновенная англичанка.

В чем он весьма сомневался.

Погладив ее по щеке, Джаспер убрал руку.

— Вы выросли в Лондоне или в деревне?

— Большей частью в деревне, хотя мы каждый год наезжали в Лондон.

— И у вас были подруги? Милые девочки, с которыми можно пошептаться и посмеяться?

— Эмелин. — Их взгляды встретились, и в ее глазах он увидел боль.

Эмелин жила теперь в Северной Америке.

— Вы скучаете по ней?

— Да.

Пытаясь вспомнить подробности детства Эмелин, он рассеянно провел розой по ее обнаженной шее.

— Но вы почти не знали ее до школы, не правда ли? Наше фамильное поместье граничит с поместьем ее семьи, и я с пеленок знал и ее и ее брата Рено. Я бы запомнил вас, если бы вы тогда дружили с Эмелин.

— Неужели? — иронически спросила Мелисанда. Ее глаза вспыхнули гневом, но она не позволила ему начать оправдательную речь. — Я познакомилась с Эмелин, когда приезжала в гости к подруге, жившей неподалеку. Мне было тогда четырнадцать или пятнадцать.

— А до того? С кем вы играли? Со своими братьями? — Он следил за движением розы, которая, коснувшись ее ключицы, стала спускаться ниже.

Она пожала плечами:

— Мои братья старше меня. И они оба уже учились, пока я играла в детской.

— Значит, вы были одиноки. — Он не сводил глаз с розы, скользящей по ее груди.

Она прикусила губу.

— У меня была няня.

— Это совсем не то, что подружка, — заметил он.

— Вероятно, — согласилась она.

Когда она вздохнула, роза прижалась к ее груди. О, проклятый цветок!

— Вы были тихим ребенком, — сказал он, зная, что это правда. Несмотря на истории, услышанные накануне от ее тетки, он понял, что она была тихим ребенком. Почти молчаливым. Она все держала в себе. Строго следила за своими руками и ногами, у нее было небольшое аккуратное тельце. Ее голос всегда звучал ровно, и в обществе она держалась в стороне. Что произошло в ее детстве, что заставляло ее так упорно верить, что ее не замечают? Он наклонился к ней — сквозь сладкий аромат роз, окружавших их, к нему пробивался острый запах апельсина. Ее запах. — Ребенком вы держали свои мысли в тайне от остального мира.

— Вы этого не знаете. Вы меня не знаете.

— Нет, — признался он. — Но я хочу узнать вас. Я хочу узнавать и изучать вас, пока не буду осознавать ход ваших мыслей, как своих собственных.

Она замерла и затем, словно в страхе, отступила от него.

— Я не стану…

Но он прижал палец к ее губам и выпрямился. Позади них на дорожке, по которой они пришли, послышались голоса. Из-за угла вышла еще одна парочка.

— Прошу прощения, — сказал джентльмен, и Джаспер сразу же узнал Мэтью Хорна. — Вейл. Не ожидал увидеть тебя здесь.

Джаспер насмешливо изобразил поклон.

— Я всегда считал весьма поучительным для тебя гулять по садам моей матери. Как раз сегодня я научил свою жену отличать пионы от ирисов.

Какой-то приглушенный звук, словно кто-то фыркнул, послышался за его спиной.

Мэтью с удивлением посмотрел на него:

— Так это твоя жена?

— Да. — Джаспер повернулся и встретил насмешливый взгляд карих глаз Мелисанды. — Дорогая, позвольте представить вам мистера Мэтью Хорна, он, как и я, был офицером Двадцать восьмого полка. Хорн, это моя жена, леди Вейл.

Мелисанда протянула ему руку, и он склонился над ней. Все вполне прилично, конечно, но Джаспер все еще испытывал инстинктивное желание положить руку на плечо Мелисанды, как бы утверждая свое право собственника.

Мэтью отступил в сторону.

— Позволь мне представить тебе мисс Беатрис Корнинг. Мисс Корнинг — лорд и леди Вейл.

Джаспер, сдерживая улыбку, наклонился к руке хорошенькой девушки. Присутствие Мэтью в салоне получило объяснение, у него были те же мотивы, что и у Джаспера: он ухаживал за леди.

— Вы живете в Лондоне, мисс Корнинг? — спросил он.

— Нет, милорд, — ответила девушка. — Обычно я живу в деревне с моим дядей. Думаю, вы должны знать его, ведь мы ваши соседи. Он граф Бланчард.

Девушка сказала что-то еще, но Джаспер уже не слушал ее. Граф Бланчард. Этот титул Рено должен был унаследовать после смерти отца. Но Рено к тому времени уже не было в живых. Он был схвачен и убит индейцами после резни у Спиннерс-Фоллс.

Джаспер впервые пристально посмотрел на нее. Она болтала с Мелисандой, выражение ее лица было прямым и открытым. Она выглядела свежей деревенской девушкой, с волосами цвета спелой пшеницы и восторженным взглядом серых глаз. По скулам ее рассыпались веснушки. Она сама не обладала титулом, но Мэтью все же поднялся высоко, если взялся ухаживать за племянницей графа. Хорны были старинной семьей, но не имели титула, в то время как имя Бланчардов насчитывало уже несколько веков. Их родовое гнездо представляло собой обширное феодальное поместье. Девушка сказала, что живет в этом поместье.

В доме Рено.

Джаспер почувствовал, что задыхается, и отвернулся, чтобы не видеть хорошенького личика мисс Корнинг. Эту девушку не в чем было обвинять. Шесть лет назад она, должно быть, еще училась в школе, когда Рено погиб на огненном кресте. И не ее вина, что ее дядя унаследовал титул. И что теперь она живет там, где родился Рено. И все равно ему было невыносимо смотреть на нее.

Он протянул руку Мелисанде и прервал разговор:

— Пойдемте, насколько я помню, у нас есть еще дела.