миновали по пути, так что свежее сочное мясо морской жительницы явилось отличной добавкой к копченому сыру, сушеным фруктам и твердому хлебу.

С первыми лучами восходящего солнца киликиец поднял своих спутников. Капитан, как оказалось, мог уже довольно сносно передвигаться сам, но носилки все же решили не оставлять, на случай, если он опять почувствует боль.

После легкого завтрака поход был продолжен. Теперь путники свернули на юг и пошли вперед, удаляясь от моря, которое провожало их мерным рокотом пенистых волн, раз за разом накатывавшихся на каменистый берег.

Местность начала быстро меняться — появлялись возвышенности, трава и деревья. Еле различимые вчера черные горы подступали все ближе.

В полдень они сделали привал в тени большого раскидистого дерева, поели и улеглись немного вздремнуть. Селевку спать не хотелось.

— Я поднимусь на тот холм, — сказал он, показывая рукой. — Осмотрю окрестности. Неужели тут никто не живет?

Хирхан пожал плечами.

— Все может быть. Это явно не Сицилия. Куда же еще нас могло занести? В Африку? В Испанию?

— Да нет, — вмешался помощник. — До Испании слишком далеко. Может быть, Сардиния? Там есть такие пустынные участки на побережье, я знаю.

— Но там нет таких гор, — возразил Селевк. — Я тоже бывал на Сардинии. Ладно, чего гадать. Пойду на разведку, может, увижу что-нибудь интересное.

Он пружинисто поднялся и двинулся к холму, слегка покачиваясь на ходу, как обычно делали моряки. Корнелия, прикрыв ладонью глаза от солнца, задумчиво смотрела вслед стройной, гибкой, красивой фигуре киликийца.

Через полчаса быстрой ходьбы Селевк подошел к подножию холма и начал взбираться на него. Это оказалось делом нелегким — склон был отвесным, но ловкий бывший ретиарий успешно продвигался все дальше. Наконец, он достиг вершины, выпрямился и огляделся. И тут же присел.

Прямо под ним, по другую сторону холма, находились люди.

Киликиец осторожно подполз ближе к краю и выглянул, пряча лицо в густой траве. Он увидел небольшой конный отряд — человек двадцать, — который неторопясь продвигался на восток вдоль побережья. Эти люди явно были не италийцами. Их одежда состояла из полосатых просторных балахонов на теле и кусков материи, перехваченных кожаным ремешком, на голове. Они явно были военными — каждый сжимал в руке длинное тонкое копье с привязанным возле наконечника конским хвостом, на поясах у многих болтались мечи без ножен, а к попонам, покрывавшим лошадей, крепились маленькие круглые щиты. У некоторых за плечами, вдобавок, висели изящные упругие луки. Загорелые бородатые лица хранили полное спокойствие, длинные черные волосы, выбившиеся из-под головных уборов, развевались на ветру.

Селевк лихорадочно думал. Кто это такие? Друзья или враги? Открыться им или лучше спрятаться?

Внезапно он похолодел. Да ведь сейчас они обогнут холм и сразу увидят людей, отдыхающих под деревом. Тогда уже будет поздно что-либо менять.

Селевк решился. Сейчас он привлечет их внимание к себе, а там посмотрит. Если у них враждебные намерения, то может ему удастся сделать что-то, чтобы помешать им объехать холм. А если они настроены мирно — что ж, тем лучше.

Киликиец вскочил на ноги и начал спускаться по склону, не пытаясь скрыть свое присутствие. Всадники тут же заметили его, натянули поводья и остановились. Они увидели, что человек на холме один, и спокойно ждали, пока он подойдет ближе.

Оказавшись вновь на ровной земле, шагах в десяти от бородатых всадников, Селевк известным всем людям на Земле жестом прижал ладонь к груди, показывая, что приходит с миром. Те молча смотрели на него.

Киликиец сделал несколько шагов и остановился, озадаченный их реакцией. Они равнодушно разглядывали его, обмениваясь отрывистыми фразами. Наконец, один из них — одетый побогаче, с золотым браслетом на руке, тронул коня и выехал из толпы. Ему было лет под сорок, густая черная борода спадала на грудь, в ушах поблескивали серьги, большие темные глаза не мигая смотрели на киликийца. Прошло несколько секунд. Потом мясистые губы мужчины шевельнулись, и он произнес что-то на непонятном Селевку языке.

Тот с улыбкой отрицательно покачал головой и спросил по-гречески:

— Кто вы? Что это за страна?

Теперь не понял бородатый. Он нахмурился и оглянулся на своих людей, которые сохраняли прежнее равнодушие. Все они дружно пожали плечами в знак того, что тоже ничего не уяснили.

— Кто вы? — повторил Селевк по-латыни.

На сей раз ему повезло больше. Мужчина довольно оскалился и ответил на том же языке, ломаном, правда, и корявом:

— Ты римлянин?

— Почти, — ответил Селевк, радуясь, что они, наконец-то, могут объясниться. — Я служу римлянам. А вы кто такие? Как называется эта местность?

Мужчина плавно повернулся в седле и сделал широкое движение рукой, обводя окрестности.

— Это — Нумидия, — сказал он гордо. — Римляне называют ее Африкой.

«Нумидия, — подумал Селевк. — Что ж, могло быть и хуже».

— А вы кто такие? — спросил он еще раз. — Ведь Нумидия — римская провинция. Вы тоже служите Риму?

— Да, — кивнул бородатый мужчина, как показалось Селевку, теперь уже без особой гордости. — Я — Такфаринат, вождь и сын вождя номадов. Я командую конным отрядом, который подчиняется наместнику провинции фурию Камиллу.

«Ого! — подумал Селевк. — Да ты большой начальник. Командир союзной алы рангом равен римскому военному трибуну. Ладно, тем лучше. Теперь можно открыться».

— А тут есть поблизости римляне? — спросил он на всякий случай.

— Да, — мужчина показал рукой на юг. — Там, за перевалом. В Рузикадах есть офицер и двести солдат, а дальше, в Ламбезе, стоит целый легион.

Селевк обрел уверенность в успехе.

— Послушай, вождь, — сказал он, — я и мои товарищи сопровождаем внучку римского сенатора, очень важного и знатного человека. Наш корабль потерпел крушение, и его выбросило на берег. Мы хотим добраться до города, в котором есть римский гарнизон и какой-нибудь представитель власти.

Такфаринат понимающе кивнул, но промолчал.

— Помоги нам, — продолжал Селевк, — и тебя щедро отблагодарят. И ты, и твои воины получите много денег и богатые подарки.

Видимо, кое-кто из воинов тоже понимал латынь, ибо среди них возникло какое-то оживление.

— Хорошо, — после недолгого раздумия сказал нумидиец. — Мы поможем вам. Я выслал своих людей в дозор на побережье — проверить, не пристал ли где пиратский корабль. Сейчас я соберу их, и мы сможем отправляться в путь. Переночуем в моей деревне, недалеко отсюда, а завтра я дам вам провожатых и отправлю в Цирту. Пусть там римляне решают, что с вами делать.

— Спасибо, вождь, — с благодарностью сказал Селевк.

У него словно камень с души свалился.

Такфаринат махнул рукой своим воинам и что-то крикнул на непонятном, гортанном языке. Потом снова повернулся к Селевку.

— Где твоя женщина? — спросил он.

— Недалеко, за холмом, — ответил киликиец. — Я покажу.

Один из всадников поднял его к себе на седло, и конный отряд пустился вскачь, огибая поросший густой, зеленой травой холм.

По пути Такфаринат послал нескольких своих воинов с приказом собрать остальные разъезды в условленное место, а сам направился к дереву, под которым отдыхали спутники Селевка.