— Вот это, набухшее по краям раны. Нужно срезать его и потом перевязать рану, чтобы свежий срез соединился с другим свежим срезом. Тогда все срастется.

— Срезать плоть дракона?

— Ты должна это сделать. Посмотри, она вся высохла. Она уже мертва. Так рану не залечить.

Тимара посмотрела и судорожно сглотнула. Он был прав. Он протягивал ей сверкающий нож, завернутый в чистую ткань.

— Я не знаю, как это сделать, — призналась она.

— Похоже, никто из нас не знает. Но мы уверены, это нужно сделать.

Тимара взяла нож и постаралась покрепче его ухватить. Свободную руку она положила на хвост дракона.

— Я начинаю, — предупредила она и осторожно приставила нож к вздувшейся кромке раны. Нож был очень остер. Он легко вошел в плоть. Тимара словно со стороны смотрела, как ее собственная рука срезает одеревеневшую кожу с края раны. Как будто срезаешь шкурку с высохшего плода. Под слоями грязи и чешуи обнажилась темно-красная плоть. На ней выступили яркие капли крови, но дракон вгрызался в еду и как будто ничего не чувствовал.

— Вот так, — тихо и возбужденно сказал Седрик. — Правильно. Срежь этот кусочек, и я его уберу, чтобы не мешал.

Она так и сделала, едва заметив, как Седрик ловко подхватил срезанное рукой в перчатке. Элис стояла молча, то ли сосредоточенно наблюдая, то ли стараясь не смотреть. Тимаре было некогда на нее оглядываться. Она очистила один край раны. Перевела дух, собралась и вонзила лезвие с другой стороны.

По телу дракона пробежала дрожь. Тимара застыла. Острый как бритва нож замер, вонзившись в бугристый край раны. Дракон не повернул головы.

— Бороться, — выдохнул он.

Слово едва достигло ее слуха, оно было сказано очень по-детски, без напора. Или оно только почудилось ей от страха?

— Бороться? — мягко спросила дракона Элис. — Бороться за что?

— Что такое? — изумился Седрик.

— Бороться — вместе. Бороться. Нет-нет.

Тимара стояла не двигаясь. Она ведь уже думала, что серебряный лишен разума. А он вдруг заговорил. Потрясающе!

— Не бороться? — переспросила Элис, как будто говорила с ребенком.

— С кем бороться? — влез Седрик. — Кто борется?

Непрошеное вмешательство. Тимара задержала дыхание, чтобы не сорваться, и спокойно сказала:

— Она говорит не с вами. Дракон что-то бормочет — мы впервые слышим его речь. Элис пытается поговорить с ним.

Девушка уверенно повела нож через затвердевшую плоть к концу раны.

— Сосредоточься на деле, — предложил Седрик, и Тимара была благодарна ему за поддержку.

— Как тебя зовут? — спрашивала Элис. — Прекрасный серебряный, дракон цвета звезд и луны, скажи свое имя!

Ее голос был полон сладкой лести. Тимара ощутила, что в драконе что-то изменилось. Он не заговорил, но было похоже, что он слушает.

— Что ты делаешь? — раздался за спиной Тимары голос Татса.

Она вздрогнула, но не позволила дрогнуть руке.

— Что обещала, то и делаю. Забочусь о серебряном.

— С ножом?

— Я обрезаю дикое мясо перед перевязкой.

Приятно знать, как это называется. Татс присел рядом с ней и внимательно изучил ее работу.

— Там еще много гноя. — Тимара разозлилась, но тут Татс предложил: — Давай еще раз промоем. Я принесу воды.

— Будь так добр, — ответила она.

Татс ушел. Тимара аккуратно срезала лишнее, и снова Седрик ухватил и убрал из-под ножа полоску сухого мяса с чешуйками. Возвращая ему нож, Тимара заметила, как трясутся у нее руки.

— Кажется, мы больше ничего не сможем сделать, пока не промоем рану еще раз, — сказала она.

Седрик уже закрывал свой ящик, быстро и аккуратно, как будто это было важнее, чем рана дракона. Тимара почуяла сильный запах уксуса и услышала, как звякнули склянки.

— Похоже, что так, — согласился он.

Тимара старалась не прислушиваться к тому, что говорит Элис, но снова уловила слова:

— Но ты собираешься куда-то. В прекрасное место. Куда ты идешь, малыш? Куда?

Дракон что-то сказал. Нет, он не произнес ни слова, и Тимара внезапно осознала, что и раньше слышала вовсе не слова. Это ее разум производил подмену. Дракон ничего не сказал, но он вспомнил что-то яркое. Перед Тимарой мелькнуло видение — горячий солнечный свет греет чешуйчатую спину, запах пыли и цветущего лимона плывет в воздухе, вдали бьют барабаны, гудит волынка.

Так же внезапно видение пропало, оставив ее с ощущением утраты. Там было место, доброе место тепла, пищи и дружбы, место, имя которого утрачено во времени.

— Кельсингра.

Это сказал не серебряный. Имя дошло до нее от двух других драконов. Но оно было как рама для картины. Оно уловило и вместило в себя все образы, которые пытался передать серебряный. Кельсингра. Вот как называлось то, к чему он стремился. Дракон задрожал, а когда дрожь утихла, Тимара ощутила, что его состояние изменилось. Он убрел уверенность. И почти утешился.

— Кельсингра, — тихо повторила Элис, успокаивая его. — Я знаю Кельсингру. Ее фонтаны и просторные площади. Я знаю ее каменные ступени и широкие двери зданий. Луга с густой травой по берегам реки и источник серебряной воды. Золотоглазые Старшие в летящих одеждах приходят встречать драконов, когда те приземляются в реку.

Ее слова помогли серебряному дракону собрать знания воедино. Тимара, не задумываясь, положила руку ему на спину. На один краткий миг она ощутила его — как будто ее задела в толпе чья-то рука. Они не произносили слов, но разделили стремление.

— Но не здесь! — горестно произнес он, и Элис отозвалась:

— Нет, милый, конечно не здесь. Кельсингра. Там ты на своем месте. Туда мы поведем тебя.

— Кельсингра! Кельсингра!

Громкое согласие прочих драконов застало Тимару врасплох. Она стояла, склонившись над хвостом серебряного. Потом выпрямилась и увидела, что драконы закончили трапезу. Один вдруг вскинулся на задние лапы, взвыл: «Кельсингра!» — и плюхнулся обратно.

Она посмотрела на Седрика и поняла, что он опять слышал только половину разговора. Тимара торопливо пересказала:

— Драконы хотят идти в Кельсингру. Это то место, о котором Элис говорила серебряному. Так зовется город Старших, они все повторяют его имя.

Она ощутила беспокойство и увидела, как другой дракон вскинул голову, развернулся и двинулся к берегу.

— Драконы закончили есть. Нам надо перевязать ему хвост и собрать вещи. Я уверена, что баркас скоро подаст сигнал к отправлению. Они сказали утром, что хотят, чтобы мы ушли пораньше.

И как будто ее слова стали последней командой, драконы один за другим направились к реке. Девушка впервые видела, как эти существа целенаправленно куда-то идут. Тимара не убирала руки со спины серебряного, словно так можно было остановить его. К ним спешил Татс с ведром чистой воды.

— Они просто идут пить или что? — спросила она у него, как будто он знал ответ.

Тимаре приходилось видеть, как драконы купались в речной воде и даже пили ее, — для человека это означало бы смерть.