дракона начала образовываться маленькая лужица. В лунном свете она казалась черной, но пока Седрик смотрел на расползающуюся поверхность лужи, начала краснеть. Кровь мерцала алым и багровым, и эти два цвета вращались, точно краска, которую размешивают в воде; их разделяла тонкая серебристая полоска. Седрик почувствовал, как его тянет к этой луже, и присел на корточки, зачарованный кружением цветов.

Взгляд его поднялся по тонкой струйке текущей крови, которая питала эту лужицу. Седрик протянул руку и подставил под струйку два пальца. Поток разделился и шелковой нитью оплел их. Он отдернул руку, не отводя глаз от струйки, а потом поднес окровавленные пальцы ко рту и лизнул их.

Он очнулся от вкуса драконьей крови на языке, потрясенный тем, что поддался порыву, о котором даже не подозревал. Вкус крови растекался изо рта по телу, наполняя все чувства. Седрик ощущал этот запах не только в носу, но и в горле, и на нёбе. Этот запах звенел у него в ушах, язык жгло и кололо. Седрик попытался стряхнуть с пальцев оставшуюся на них кровь, потом вытер руку о рубашку. Теперь он весь испачкался в крови и грязи. А дракон продолжал истекать кровью.

Седрик наклонился и набрал горсть крови, перемешанной с грязью. Она была одновременно теплой и холодной на ощупь и кружилась — точно жидкая змея сворачивала и разворачивала кольца на его ладони. Он прижал эту горсть к ране. А когда отнял руку, тонкая струйка крови вновь потекла по шкуре дракона. Еще пригоршня грязи и еще; последнюю он плотно прижал к драконьей шее, дыша ртом от страха и усилий. Он чуял и осязал только дракона, он чувствовал дракона у себя во рту и в глотке. Он сам стал драконом. Его шея и спина были покрыты чешуей, его когти вонзались в грязь, его крылья не могли развернуться — а что это за дракон, который не может летать? Седрик, шатаясь, поднялся на ноги и неверной походкой побрел прочь от дракона. Кровь, бежавшая из раны, наконец-то остановилась.

Некоторое время Седик стоял, свесив руки почти до колен, вдыхая ночной воздух и пытаясь прийти в себя. Когда в голове немного прояснилось, он выпрямился и вместо головокружения ощутил ужас оттого, как плохо он справился с задачей. Где его скрытность и намерение не оставлять следов? Он был весь в грязи и крови, а дракон лежал в кровавой луже. Ничего себе тонкая работа!

Он закидал лужу землей, выдрал с корнем несколько кустов болотной травы и уложил поверх, а потом набросал еще земли. Ему показалось, что это заняло несколько часов. В лунном свете не было видно, остались ли следы красной жидкости на земле или на шкуре дракона. Тварь не просыпалась. По крайней мере, она не вспомнит о его приходе.

Седрик вернулся к баркасу и попытался пробраться на борт. В течение мучительного часа ему пришлось прятаться в тени у носа корабля. Наверху Элис и Лефтрин негромко беседовали об узлах и о чем- то еще. Когда они наконец ушли, Седрик вскарабкался по веревочной лестнице и бросился в свою каюту. Там он быстро переоделся во все чистое и спрятал драгоценную кровь и чешую в ящик. Только с третьей попытки он смог тайно стереть с палубы корабля свои кроваво-грязные следы. Лефтрин и Элис едва не застали его, когда он выбрасывал в реку испачканную одежду и сапоги. Если бы эти двое не были настолько поглощены друг другом, то обязательно заметили бы его.

Но они не заметили. И сосуд с кровью, который Седрик держал сейчас в руке, был наградой за все, что ему пришлось пережить. Он смотрел на фляжку, на медленное вращение и перемещение слоев красной жидкости внутри. Словно змеи, обвившиеся друг вокруг друга, подумалось ему, и перед его внутренним взором внезапно возникли призраки двух морских змеев, сплетающихся в тускло-синей глубине моря. Седрик тряхнул головой, чтобы отделаться от этой картины, и отогнал внезапное желание откупорить сосуд и понюхать его содержимое.

В сундучке у него лежал воск для печатей. Нужно растопить его и запечатать им горлышко. Нужно. Но он сделает это попозже.

Созерцание сокровищ, как ни странно, успокоило Седрика. Он положил флакон обратно в потайной ящик и достал оттуда плоский пенал из кедрового дерева. Сдвинув крышку, заглянул внутрь. На тонком слое соли лежали драконьи чешуйки. Они слегка переливались в тусклом свете, проникавшем в каюту. Седрик закрыл крышку, вернул пенал в потайной ящик, потом запер его.

Вероятно, они обнаружили, что бурый дракон мертв. Седрик внезапно понял, что его не заподозрят. Он хорошо замел следы. Кровь стер, а рана от ножа была такой крошечной, что ее никто не найдет. И на самом деле он не убивал эту тварь. Все видели, что она все равно была на грани смерти. Если кровопускание ускорило смерть — что ж, это не означает, что Седрик стал его убийцей. В конце концов, это всего лишь животное, какую бы чушь ни болтала Элис. Дракон — животное, как корова или цыпленок, которых человек может использовать, как сочтет нужным.

Нет, на самом деле все совсем наоборот.

Эта мысль была такой неожиданной и чуждой, что ее вторжение потрясло Седрика. Наоборот? Человек предназначен для того, чтобы драконы использовали его, как сочтут нужным? Что за нелепица! Откуда вообще возникла эта глупая мысль?

Седрик расправил сюртук, отпер дверь и ступил на палубу «Смоляного».

Бухта троса — трос, сложенный кругами или восьмерками.

Фальшборт — пояс обшивки выше палубы судна, выполненный как продолжение борта. Служит ограждением палубы.

Бак — надстройка в носовой части палубы судна.