— Лучше я попробую раздобыть для тебя что-нибудь поесть, — заявила она, не заботясь о том, что вклинивается в их беседу.

Все равно этот разговор был отвратительным. Женщина постоянно задавала Небозевнице глупые вопросы, раболепно рассыпаясь в слащавых похвалах. А драконица продолжала темнить, не давая настоящих ответов. Может быть, так и ведут себя драконы? Или Небозевница просто пытается скрыть свое невежество?

Эти мысли тревожили девушку куда сильнее, чем то, что Татс может счесть Джерд более привлекательной, чем она, Тимара. Ни драконица, ни женщина из Удачного словно бы и не заметили ее ухода, и от этого раздражение нарастало.

Тимара направилась через илистый берег туда, где стояли лодки. Свое охотничье снаряжение она оставила в одной из них. Бросив взгляд в сторону дальней оконечности отмели, она заметила большой черный корабль. «Смоляной». Странное судно, куда более широкое и угловатое, чем те, что Тимаре приходилось видеть раньше. На его носовой части были нарисованы глаза; девушка слышала, что это старинный обычай — старше любого поселения в Дождевых чащобах. Считалось, так корабль получает возможность самостоятельно выбирать себе путь и избегать опасностей, встречающихся на реке. Тимаре нравились эти глаза. Их взгляд казался мудрым и древним, словно у доброго старика, и чудилось в нем нечто вроде понимающей, сочувственной улыбки. Тимара понадеялась, что глаза действительно помогут кораблю найти путь вверх по реке Дождевых чащоб. В этом путешествии им пригодится любая помощь.

Тимара отыскала свою острогу и решила попытать счастья. Хотя, похоже, другие хранители уже обшарили отмель, перебив всю рыбу, которой не хватило ума уплыть подальше. Даже Рапскалю повезло — он загарпунил рыбу величиной с собственное предплечье. Парень исполнил победный танец, помахивая вздернутой на острогу рыбиной, а потом повернулся к своей красной драконице. Та ходила за Рапскалем, точно игрушка на веревочке.

— Открой рот, Хеби! — крикнул мальчишка, и драконица послушно разинула пасть. Рапскаль снял рыбу с остроги и кинул ей в пасть. Драконица не двигалась. — Ну, ешь! Еда у тебя во рту, просто закрой его и жуй! — посоветовал ей хранитель.

Миг спустя драконица принялась жевать. То ли тварь, подумала Тимара, слишком тупа, чтобы есть то, что ей уже положили в рот, то ли рыба слишком мелкая, так что дракон даже не заметил ее.

Девушка покачала головой. Вряд ли более-менее крупная речная рыба будет ходить на отмели, в мутной теплой воде. Повернувшись спиной к драконам и их хранителям, Тимара направилась к дальнему концу прогалины, где сплетенные корни деревьев нависали над самой водой. Там росли жесткая осока, камыш и копейная трава. После разливов реки на сплетенных корнях повисли мертвые ветки и опавшие листья, образовав массу, уходящую глубоко в воду. На месте рыбы Тимара именно там и искала бы укрытия от солнца и хищников. Надо попробовать порыбачить.

Карабканье по изогнутым корням было похоже и непохоже на прогулки в кроне деревьев. Там, наверху, падение означало смерть, но многослойная крона давала сотни шансов ухватиться за ветвь или лиану и спастись от гибели. Здесь в переплетении корней под ногами зияли просветы. Внизу текла река, серая и жгучая: в лучшем случае получишь сыпь по всему телу, в худшем вода разъест кожу и плоть до самых костей. Была еще вероятность рухнуть в воду с головой и, хуже того, оказаться затянутой под сплетенные корни. Под ногами Тимара по-прежнему чувствовала дерево, но опасности подстерегали иные. Почему-то это мешало девушке вспомнить, что она создана для жизни в Дождевых чащобах. Мешало двигаться уверенно.

В очередной раз поскользнувшись на корнях, Тимара остановилась и задумалась. Потом села и осторожно расшнуровала оба башмака. Сняв их, она связала шнурки, повесила башмаки на шею и пошла дальше, цепляясь когтистыми пальцами ног за кору. Вскоре она нашла хорошее место для рыбалки. Лиственный покров над головой отбрасывал на воду тень. Толстый изогнутый корень задерживал плавучий мусор, но при этом небольшой участок на поверхности воды оставался чистым. Трава и упавшие ветки задерживали муть, и вода была почти прозрачной. Тимара села так, чтобы ее тень не падала на воду, нацелила острогу и стала ждать.

Понадобилось время, чтобы понять, что творится под водой. Девушка не видела рыбу, но время от времени замечала тени и завихрения воды — признаки того, что рыба проплывает мимо. Рука заныла, устав держать орудие наготове, будто острога весила как целый древесный ствол. Тимара постаралась забыть о боли и целиком сосредоточилась на том, чтобы по поднявшемуся со дна илу понять, как движется рыба. Вот там, должно быть, хвост, значит, здесь голова, нет, поздно, ушла под корни. Вот она, вот она… нет, снова спряталась. А, вот опять, и большая, сейчас, сейчас… есть!

Тимара не метнула острогу, а скорее ткнула ею вниз. Почувствовав, что наконечник пронзил рыбину, она нажала сильнее, чтобы пригвоздить ее ко дну. Но заводь была глубже, чем показалось, и девушке пришлось ухватиться за корни, чтобы не упасть. А рыба, очень крупная и сильная, билась и извивалась на конце остроги, пытаясь освободиться. Тимара уже не особенно старалась не упустить ее, главное было удержаться и не упасть в воду самой.

Вдруг кто-то ухватил ее сзади.

— Пусти! — рявкнул а Тимара и выбросила древко копья назад, сильно стукнув им того, кто держал ее.

Она услышала, как неизвестный резко выдохнул от удара, а потом чуть слышно выругался. Тимара не обернулась, поскольку от этого рывка рыба едва не соскользнула с остроги. Девушка вздернула вверх конец снасти, уперев древко в бедро, и с удивлением увидела, какую огромную рыбину ей удалось загарпунить. Теперь, неистово трепыхаясь, рыба все глубже надевалась на острогу, вгоняя наконечник в собственное тело. Добыча была длиной почти в половину роста девушки и уже соскальзывала по древку остроги к руке, держащей это древко.

— Не упусти! Держи острогу крепче! — крикнул сзади Татс.

— Я держу! — отозвалась Тимара. С чего он решил, будто ей нужна помощь?

Татс все же протянул руку поверх ее плеча и схватился за другой конец остроги. Вместе они держали ее горизонтально, а рыбина продолжала биться и извиваться. Татс вытащил свободной рукой нож и изо всех сил ударил добычу обратной стороной лезвия по голове. Рыба резко затихла. Тимара с облегчением вздохнула. Ей уже казалось, что она вот-вот вывихнет руку.

Все еще сжимая древко остроги, Тимара обернулась, чтобы поблагодарить Татса, и с изумлением обнаружила, что он не один. На сплетенных корнях сидел приятель женщины из Удачного и прижимал руки к животу. Лицо у него было красным, а плотно сжатые губы побелели от напряжения. Прищурившись, он посмотрел на Тимару, и выдавил:

— Я пытался тебе помочь. Мне показалось, что ты вот-вот упадешь.

— Что вы оба здесь делаете? — спросила она.

— Я увидел, что он направляется в лес, куда ушла ты, и подумал, что он следит за тобой. Поэтому я тоже пошел — посмотреть, что он собирается делать, — ответил на ее вопрос Татс.

— Я сама могу позаботиться о себе, — напомнила девушка.

Но Татс не обиделся.

— Я знаю. Я не стал вмешиваться, когда ты стукнула его. Я только помог тебе с рыбой, потому что не хотел, чтобы она сорвалась с остроги.

Тимара хмыкнула и перевела взгляд на чужака.

— Зачем ты шел за мной?

Татс взялся за острогу с висящей посередине древка рыбиной и ухмыльнулся. Тимара проследила, чтобы он аккуратно положил добычу на сплетенные корни.

— От твоего удара у меня дыхание перехватило, — пожаловался чужак, но все же сумел вздохнуть глубже. Он слегка разогнулся, краснота постепенно сходила с лица. — Я пошел за тобой только потому, что хотел с тобой поговорить. Я видел тебя вместе с драконом, с тем, которым интересуется Элис. Я просто намеревался задать тебе несколько вопросов.

— Каких?

На щеках Тимары выступил предательский румянец. Наверное, он считает ее какой-то полудикаркой, раз она живет в Дождевых чащобах. Девушке начало казаться, что она неправильно думала о незнакомце, но пока ей не хотелось извиняться. На самом деле она надеялась, что первое впечатление оказалось