Как только за капитаном тихо закрылась дверь, Элис спрыгнула с койки. Подозревая, что сегодня ей придется много лазать по лестницам, и хорошо, если не по приставным, она надела юбку с разрезами и высокие, как для верховой езды, сапоги. Выбрала практичную блузу из плотного хлопка и наконец натянула коричневый жакет из прочного полотна, туго подпоясав его на талии. Прекрасно. Может быть, в таком наряде она смотрится не слишком женственно, но, по крайней мере, готова к предполагаемым событиям. Маленькое зеркало показало, что за дни, проведенные на реке, веснушек стало больше, к тому же они потемнели. А волосы, даром что Элис никогда не выходила из каюты без шляпки, выгорели почти до оранжевого цвета и стали сухими, точно солома.

На несколько секунд она замерла, ошеломленная своим простецким видом. Но потом расправила плечи и решительно сжала губы. Она здесь не для того, чтобы вызывать восхищенные взгляды, ее дело — изучать драконов. И ее сильная сторона — не смазливое личико, его-то у нее никогда не было, а разум. Она прищурилась на свое отражение, вздернула подбородок, взяла простую соломенную шляпу и решительно нахлобучила на голову.

Капитан Лефтрин ждал ее на камбузе, перед ним стояли две исходящие паром кружки с кофе. Сидя спиной к двери, он поджаривал на плите толстые ломти желтого хлеба. Рядом Элис заметила липкий горшок с патокой и две тяжелые глиняные тарелки. Повернувшись, Лефтрин бросил на каждую тарелку по поджаристому ломтю. Увидев Элис, он улыбнулся.

— О, так быстро! Моей сестре всегда нужно полдня, чтобы одеться ради любого случая. А ты уже здесь, полностью готовая. И красивая, словно картинка, с головы до ног!

Элис с удивлением отметила, что краснеет.

— Ты слишком добр, — выдавила она, с отвращением чувствуя, как официально это звучит.

И зачем только Седрик намекнул ей, что поощрять грубоватый флирт капитана неприлично.

«У Лефтрина просто такие манеры, — твердо сказала она себе. — Ко мне это не имеет никакого отношения».

Элис села к столу.

Похоже, на борту бодрствовали только они двое. Она отпила глоток кофе. Густой и черный напиток, вероятно, настаивался на плите всю ночь. Сливок, чтобы уменьшить его горечь, не было, поэтому она последовала подсмотренному у матросов обычаю и щедро подлила в кружку патоки. Теперь кофе был похож не на деготь, а на сладкий деготь. Налив немного сладкой жижи на поджаренный хлеб, Элис поспешила съесть его, пока он не остыл. Сейчас требовалась быстрота, а не изящные манеры. Лефтрин убрал со стола, сложив тарелки и кружки в таз для мытья посуды.

— Ну что, идем? — позвал он, и Элис кивнула.

Вместе они покинули камбуз, и капитан помог Элис сойти с корабля. Сходней не было, поэтому пришлось прыгать прямо на причал. Когда она ступила на сушу, ей показалось вполне естественным опереться на предложенную капитаном руку. Пока они шли вдоль пристани в свете раннего утра, Лефтрин указывал на стоящие у причалов корабли, называл их имена и сообщал что-нибудь о каждом. Смоляной оказался самым большим из них.

— И он самый старый, — с гордостью сказал капитан. — Строители не пожалели на него диводрева. С тех пор как его спустили на воду, река съела тысячи судов, а Смоляному все нипочем — едкое течение, камни, мели, — он знай себе продолжает бороздить воды.

Покинув плавучую пристань, они вышли на широкую дорогу. Утоптанная земля странным образом подавалась под ногами.

— Это кожаная дорога, — пояснил капитан. — Старинное изобретение. Слои дубленых шкур укладываются поверх бревен, на них — кедровые ветки и толстым слоем кора, потом снова шкуры и, наконец, пепел, а сверху слой земли. Так оно гниет не слишком быстро, а слои дерева и кожи придают плавучесть. Такая дорога тоже, конечно, не вечная, но обычную-то растоптали бы в грязь за несколько недель, а потом просочившаяся снизу вода затопила бы то, что осталось. По виду не скажешь, но эта дорога стоила Кассарику немалых денег. А вот и подъемник. Или ты предпочитаешь лестницу?

У основания огромного дерева начиналась спиральная лестница, ведущая вверх вокруг древесного ствола. Запрокинув голову, Элис увидела над собой нижний ярус Кассарика. Для тех, кто не желал пользоваться лестницей, рядом имелось иное подъемное средство: хлипкого вида платформа с плетеным ограждением. Около нее болтался длинный, тоже плетеный шнур с рукоятью.

— Тянешь за шнурок от колокола, и если работник на месте, он спускает вниз противовес, чтобы поднять платформу вместе с тобой. Это, конечно, стоит пару монет, зато быстрее и легче, чем путь по лестнице.

— Думаю, лучше лестница, — решила Элис.

Но, не пройдя и половины, пожалела о своем решении. Подъем был круче, чем ей казалось снизу. Капитан отважно сопровождал ее, тихонько ворча на каждой ступеньке. Достигнув первой площадки и оглядевшись, Элис сразу же позабыла о боли в ногах.

Широкий помост огибал гигантский древесный ствол. Торговые палатки, лепившиеся к стволу, только-только открывались, продавцы раздвигали тканевые занавески. От центрального помоста разбегалась сеть подвесных мостиков, тянущихся в разных направлениях к другим деревьям и сооруженным на них помостам. Мосты были с перилами, но провисали посередине, а между планками явственно виднелись просветы.

— Вот путь к Залу торговцев, — сказал Лефтрин и, положив ее руку на свое предплечье, повел к одной из дорожек.

Через четыре шага у Элис закружилась голова. Планки мелодично поскрипывали под ногами. Лефтрин даже не придерживался за хлипкие перила и словно бы не замечал мягкого покачивания мостика. Элис глянула вниз и ахнула: земля оказалась так далеко под ногами, — затем перевела взгляд в сторону и неожиданно ощутила тошноту. Мостик проседал под их весом, и всякий раз, ступая на очередную планку, Элис была уверена, что вот-вот рухнет вниз вместе со всем этим сооружением. Лефтрин положил ладонь поверх ее руки, вцепившейся ему в предплечье.

— Смотри вперед, на следующий помост, — посоветовал он негромким уверенным тоном. — Поймай ритм — это все равно что лезть вверх по ступенькам. Не смотри вниз и не беспокойся понапрасну. Жители Дождевых чащоб строят такие мосты уже больше сотни лет. Это наши улицы. Им можно доверять.

Его голос звучал твердо, в нем не было снисходительных ноток. Значит, Лефтрин не стал думать об Элис хуже из-за того, что она испугалась. Он принимал ее испуг как нечто естественное и само собой разумеющееся. От этого ей легче было последовать его совету. Элис покрепче ухватилась за спутника, приноравливаясь к его шагу, и скоро поймала правильный ритм движения, от которого мостик не раскачивался. Удивительным образом это оказалось похоже на танец в паре. Они достигли самой нижней точки мостика, дальше пошел пологий подъем, планки превратились в ступеньки, которые неожиданно привели к следующему помосту. Элис остановилась передохнуть, и капитан Лефтрин остановился вместе с ней.

— Осталось пройти всего три, — сказал он.

Легкий страх так и не покинул Элис, но отступать она не собиралась.

«Это вызов, — подумала она. — Это вызов, но я не побоюсь его принять».

— Тогда идем, — ответила она.

Храбрость едва не покинула ее на втором мостике, когда они повстречались с группой рабочих. Им с Лефтрином пришлось отойти к краю, чтобы уступить дорогу, и от шагов рабочих все сооружение принялось подпрыгивать, словно дружелюбный пес, которого погладили по голове. Но на третьем мостике ощущение танца в паре с Лефтрином вернулось. Когда путь завершился, Элис слегка запыхалась и все же чувствовала себя победительницей.

Кассарик был не чужд гордыни. Об этом свидетельствовали размеры Зала торговцев, построенного вокруг ствола самого большого из всех деревьев, на которых до сих пор побывала Элис. Помост, поддерживающий строение, одновременно служил тем же, что площадь перед городской управой в наземных городах. Он огибал и зал, и дерево. Четыре лестницы вели с него на помосты ближайших деревьев. Было еще рано, и солнечные лучи едва пробивались сквозь кроны, поэтому вдоль дорожек горели факелы. Так далеко от реки свет с прогалины почти не добирался. Элис показалось, что она забрела в сумеречный город сказочного народа.