огня, чтобы согреть воду. А на корабле огонь — это, как вы понимаете, всегда опасность.

Отойдя к буфету, он принес на подносе заварник и чашки и поставил поднос на стол. Альтия взяла на себя обязанности хозяйки. Было странно видеть, как она изменилась — только что на палубе держалась с мужской небрежностью, а сейчас, изящно двигаясь, наливала кипяток в заварник и расставляла на столе чашки. У Элис вдруг возникло ощущение, что ей довелось заглянуть в ту жизнь, о существовании которой она прежде не подозревала.

«Почему, — спросила она себя, — я никогда не думала о том, чтобы самой устроить свою судьбу? Почему мой выбор оказался так ограничен: или замужество, или участь старой девы?»

Она осознала, что во все глаза смотрит на Альтию, только когда та ответила ей вопросительным взглядом. Элис поспешно вернулась к беседе:

— Так Совершенный не видел новых драконов?

Альтия удивленно посмотрела на нее.

— Конечно нет. Там, выше по реке, слишком мелко, ему туда не подняться. Даже для того, чтобы змеи могли проплыть там, пришлось усердно потрудиться. Русло немного углубили, но зимние бури и наводнения уничтожили все плоды той работы. Берега реки, сама можешь видеть, очень топкие и труднопроходимые. Лес густой, и драконам через него нипочем не продраться, слишком уж они велики. Поэтому они так и сидят там, где вылупились.

— Но ты ходила посмотреть на них?

— Да, Совершенный меня попросил. И заодно я хотела повидать свою племянницу Малту.

— Малту Хупрус? Королеву Старших?

Улыбка Альтии сделалась шире.

— Так ее называют, хотя она вовсе не королева. Это была прихоть джамелийского сатрапа — дать Рэйну и ей титулы короля и королевы Старших. На самом деле они оба из семейств торговцев, как ты и я, и совершенно не королевского происхождения.

— Но они же Старшие!

Альтия хотела было покачать головой, но вместо этого пожала плечами.

— Так их назвала драконица Тинталья. И оба за эти годы внешне изменились. Они постепенно все больше и больше напоминают Старших — точнее, их изображения, которые порой находят на раскопках в древних городах Дождевых чащоб. Но Малта родилась человеком, точно так же, как и я. И Рэйн тоже. Конечно, чащобы отметили его, как и многих здешних торговцев, и все же до тех памятных событий он выглядел вполне по-человечески. Конечно же, теперь все иначе. На глазах у нашей семьи они оба, да и Сельден Вестрит, мой племянник, стали совсем другими с тех пор, как встретили Тинталью. Думаю, благодаря ей-то они и начали меняться, это их внутренняя связь с нею сказалась. Все трое прибавили в росте. Малта теперь самая высокая в нашей семье. И самая красивая. Но в ее внешности нет ничего общего с обычной человеческой красотой. Без плаща и вуали она напоминает мне ожившую статую, украшенную драгоценными камнями. Тинталья сказала им, что они проживут куда дольше, чем обычные люди. Но при всем том Малта остается Малтой. — Альтия говорила таким тоном, словно почти сожалела о происходящем. — И я думаю, что они с Рэйном охотно променяли бы весь блеск Старших на одного- единственного здорового ребенка, — тихо добавила она.

— Так что же драконы? — прервал ее Седрик. — Они действительно так ущербны телом и разумом? Быть может, мы совершенно напрасно едем в такую даль?

Элис разозлилась на него — и за то, что он оборвал рассказ Альтии о единственных ныне живущих Старших, и за прозвучавшую в его голосе надежду на невозможность ее поездки. Альтия положила руки на край стола и, прежде чем ответить, внимательно осмотрела загрубевшие, обветренные костяшки пальцев.

— Они не похожи на Тинталью. — Голос ее был тих. — Ни один из них не может летать. Когда мы сопровождали их вверх по течению, в начале пути было сто двадцать девять змей. Благополучно окуклились и проклюнулись меньше половины. И сколько осталось сейчас? Уже и семнадцать не наберется, судя по тому, что я слышала в последний раз.

Она подняла глаза и встретилась с полным отчаяния взглядом Элис. На миг во взоре капитанши промелькнуло сочувствие.

— Хотела бы я, чтобы все обернулось иначе, пусть только ради Совершенного. Для него было необычайно важно, чтобы змеи добрались до места окукливания. Несмотря на то, что он сказал вам, я чувствую, что в этом корабле по-прежнему живо сердце дракона. Он хочет, чтобы его род снова царил в небесах. Это придало бы смысла его существованию. Но те существа, которых я увидела в Кассарике, оказались жалкими, уродливыми тварями. Говорят, что Тинталья больше не заботится о них. Драконы не питают жалости к слабым сородичам и бросают их на произвол судьбы. Жители Дождевых чащоб, которые живут поблизости, быстро утратили всякое сочувствие к птенцам. Эти твари неуправляемы и опасны, смышлены, но неразумны. Впрочем, быть может, отсутствие разума — своего рода спасение, если уж приходится вести такую жалкую жизнь. Они не испытывают ни уважения, ни признательности к людям. Правда, и не нападают на них. Хотя ходили слухи, что они за кем-то гонялись и сожрали как минимум один труп прямо на погребальной церемонии. Я не знаю, что с ними будет дальше, — вероятно, постепенно ослабеют и умрут.

Она помолчала и вздохнула.

— Я думаю, что Совершенный решил не считать их драконами, чтобы не причинять себе лишнюю боль. Он не в состоянии помочь им. И, отделяя себя от этих уродцев, он не так сильно мучается от стыда и жалости. Я уверена, что никто из нас ничего не может для них сделать.

Элис сидела окаменев, не в силах вымолвить ни слова. Потом тихо заметила:

— В Удачном почти ничего об этом не рассказывают.

Альтия улыбнулась при мысли, что ее собратья-торговцы умеют хранить тайны. Потом стала разливать по чашкам ароматный чай. Капитан Трелл подошел к столу, взял свою чашку, вернулся на прежнее место и снова стал смотреть на воду.

— Наша родня в Дождевых чащобах всегда вела дела тихо. А те, кто живет в Удачном, на протяжении поколений учились не сплетничать. Мне странно, что внешний мир вообще знает о существовании жителей чащоб и что находятся желающие посетить их города. Мы так долго хранили их тайны, чтобы защитить их…

Элис взглянула на Альтию и неожиданно почувствовала признательность к этой женщине за ее прямоту.

— Как думаешь, удастся мне хоть поговорить с этими драконами? Узнать что-нибудь от них?

Альтия поерзала в кресле. Уголком глаза Элис заметила, что капитан Трелл с сожалением покачал головой.

— Вряд ли, — ответила Альтия. — Их помыслы, насколько я видела, не идут дальше основных жизненных нужд. Единственные речи, которые мне удалось от них услышать, — это требования еды. Ну и еще жалобы. Драконы, похоже, вообще не считают людей достойными того, чтобы говорить с ними серьезно… если, конечно, все они мыслят так, как Тинталья. И птенцы в Кассарике презирают нас так же глубоко, как если бы были огромными, могучими драконами. Да прибавь к этому их постоянное недовольство… — Она снова пожала плечами. — Едва ли они соблаговолят поделиться с тобой наследственной памятью. Если она у них вообще есть.

Элис молча кивнула. Она чувствовала себя опустошенной и больной. Отпив чая, она попыталась придумать, как продолжить разговор, но мысли не шли в голову.

— Я чувствую себя так глупо… — тихо сказала она. Потом посмотрела на Седрика и начала извиняться: — Я заставила тебя проделать такой длинный путь — и, похоже, совершенно впустую. Надо было слушаться Геста. — Положив руки на стол, она переплела пальцы и, сглотнув комок, снова вставший в горле, обратилась к Альтии: — Я оплатила проезд на вашем корабле только до Трехога. Оттуда я собиралась плыть на одном из грузовых баркасов — таких, маленьких. Я не покупала билеты на обратный путь, потому что надеялась задержаться на несколько недель, если не месяцев… — Элис принялась массировать виски. В голове, точно ураганный ветер, билась боль. Стараясь скрыть слезы в голосе, она спросила: — Нельзя ли сразу же устроить наше возвращение в Удачный?

— Мы можем доставить вас домой, — сказал капитан с долей сочувствия.