этого франтика был обшит кружевами, и такие же кружева выглядывали из-под манжет сюртука. Тут мужчина посмотрел прямо на Лефтрина, и тот постарался вернуть лицу невозмутимость.

— Это «Смоляной»? — почти с испугом спросил франт.

— Именно так. Я — капитан Лефтрин. А вы, наверное, те пассажиры, которым срочно нужно в Кассарик. Добро пожаловать на борт.

Мужчина еще раз с отчаянием оглянулся.

— Но… я думал…

Он в ужасе смотрел, как один из их тяжелых сундуков балансирует на фальшборте, прежде чем благополучно соскользнуть на палубу «Смоляного». Потом повернулся к своей спутнице.

— Элис, это неразумно. Подобный корабль — неподходящее место для дамы. Нам лучше будет подождать. Ничего страшного, если мы проведем день-другой в Трехоге. Меня всегда интересовал этот город, а мы едва успели бросить на него взгляд.

— У нас нет выбора, Седрик. «Совершенный» пробудет в Трехоге в лучшем случае десять дней. Путь отсюда в Кассарик займет два дня, и мы должны выделить еще два дня на то, чтобы вернуться сюда и успеть сесть на «Совершенный». Значит, на пребывание в Кассарике у нас остается не более шести дней.

Голос у женщины был спокойный и низкий, с нотками горечи. Вуаль на шляпе скрывала почти все ее лицо, но Лефтрин заметил упрямо выставленный маленький подбородок и крупный рот.

— Но… но, Элис, шести дней будет вполне достаточно, если то, что капитан Трелл сказал тебе о драконах, окажется правдой. Так что мы можем подождать здесь день или, если нужно, даже два и найти более подходящий корабль.

Скелли не обращала внимания на спор пассажиров. У нее был приказ старпома, и его следовало выполнять. Она махнула рукой Хеннесси, и тот перебросил через борт маленькую грузовую лебедку, а затем вытравил трос. Девушка ловко поймала раскачивающийся крюк и начала крепить его к самому большому сундуку. Эйдер и Беллин стояли у лебедки, собираясь принять груз на борт.

«Команда у меня вышколенная, — подумал Лефтрин. — Они ведь успеют погрузить багаж, пока этот тип будет размышлять, ехать ему или нет. Надо разобраться прямо сейчас, а то потом придется все выгружать обратно».

— Можете остаться и подождать, — сказал он франту. — Но я не думаю, что в ближайшие несколько дней кто-то еще пойдет вверх по реке. Сейчас между Трехогом и Кассариком не так уж часто ходят корабли. А те, что ходят, еще меньше моего. Выбирайте сами. Но поскорее. Я и так ждал дольше, чем следует. У меня есть свои предписания, которые я должен соблюдать.

Он не лгал. Срочное послание от Совета торговцев Кассарика, судя по всему, сулило некоторую выгоду, если он возьмется за то сомнительное дельце, которое они предлагают. Лефтрин ухмыльнулся. Он уже знал, что возьмется. Большую часть припасов, необходимых для этого путешествия, он взял на борт здесь, в Трехоге. Но заставить Совет торговцев до последней минуты сомневаться — это единственный способ набить себе цену. И к тому времени, когда «Смоляной» дойдет до Кассарика, Совет уже будет готов пообещать Лефтрину луну с неба. Так что случившаяся задержка даже кстати.

— Так вы грузитесь или нет? — крикнул капитан, облокотившись на фальшборт.

Он ждал, что ему ответит мужчина, и был удивлен, когда заговорила женщина. Обращаясь к капитану, она запрокинула голову, и свет, проникнув сквозь вуаль, обрисовал черты ее лица. Словно цветок повернул чашечку к солнцу, подумалось Лефтрину. У нее были большие, широко расставленные серые глаза, а лицо по форме напоминало сердечко. Волосы она зачесала назад, но Лефтрин заметил, что они темно-рыжие и вьются. Нос и щеки женщины были щедро усыпаны веснушками. Кто-нибудь другой мог счесть, что рот у нее слишком крупный для такого лица, — но не Лефтрин. Единственный быстрый взгляд, который она бросила на него, проник ему в самое сердце. А потом она отвела взор, потому что смотреть постороннему мужчине в глаза неприлично.

— …Действительно нет выбора, — донеслись ее слова, и Лефтрин стал гадать, что он пропустил мимо ушей. — Мы будем рады отправиться вместе с вами. Я уверена, что ваш корабль нам вполне подойдет.

Печальная улыбка появилась на губах женщины, и, когда она снова обернулась к своему спутнику, Лефтрин ощутил боль от неведомой потери.

Незнакомка склонила голову и мягко извинилась:

— Седрик, прости. Мне жаль, что тебе пришлось участвовать в этом. Мне неудобно, что я таскаю тебя с одного корабля на другой, не дав даже выпить чашку чая или походить несколько часов по твердой земле. Но ты ведь все понимаешь. Мы должны ехать.

— Что ж, если вы желаете по чашечке чая, я могу приказать принести его вам с камбуза. А если вам нужна твердая земля, то ее в Трехоге, да и во всех Дождевых чащобах, считайте, и нету. Так что вы ничего не теряете. Добро пожаловать к нам на борт.

Этой речью он снова обратил на себя внимание женщины.

— О, капитан Лефтрин, как это мило с твоей стороны! — воскликнула она с искренним облегчением, согревшим капитану душу.

Пассажирка подняла вуаль, чтобы взглянуть на него, и Лефтрин почувствовал, как у него перехватывает дыхание. Он ловко перепрыгнул через борт на причал. Поклонившись незнакомке, капитан с удивлением увидел, что она сделала два шажка назад. Юная Скелли издала едва слышный смешок, но Лефтрин бросил на нее взгляд, и она мигом занялась своим делом. Сам же он снова повернулся к незнакомке.

— Пусть Смоляной и не выглядит таким изящным, как другие корабли, которые тебе доводилось видеть, госпожа, но он доставит вас в целости и сохранности в верховья реки, где почти не ходят такие большие суда, как он. Видишь ли, у него малая осадка. И команда, которая знает, как находить нужный фарватер, когда течение реки меняется. И не нужно дожидаться этих игрушечных лодочек, чтобы добраться до Кассарика. Может быть, на вид они и получше моего Смоляного, зато раскачиваются, как птичья клетка на ветру, а команда с трудом толкает такую посудину против течения. Вам куда удобнее будет у нас. Помочь тебе взойти на борт, госпожа?

Он улыбнулся женщине и осмелился протянуть ей руку. Незнакомка неуверенно взглянула на эту руку, потом на своего спутника. Тот неодобрительно поджал губы.

«Он ей не муж, — отметил про себя Лефтрин, — иначе бы возразил. Тем лучше».

— Прошу, — поторопил ее капитан.

Гладкая белая перчатка соприкоснулась с грубой, покрытой пятнами тканью его рукава, и Лефтрин понял, как велика разница между ним и этой дамой. Женщина опустила глаза, и капитан залюбовался ее длинными ресницами на фоне веснушчатых щек.

— Сюда, — сказал он и повел ее к грубо сколоченным сходням.

Те заскрипели и покачнулись у них под ногами, и женщина чуть слышно ахнула и крепче схватилась за его руку. Заканчивались сходни довольно высоко над палубой баркаса. Лефтрину захотелось взять незнакомку за талию и опустить на палубу. Но он просто предложил ей опереться на его руку. Она с силой вцепилась ему в предплечье и смело спрыгнула вниз. Из-под темно-зеленой ткани мелькнула белая нижняя юбка — и вот уже женщина крепко стоит на палубе рядом с Лефтрином.

— Приветствую вас на борту, — радушно сказал он.

Миг спустя спрыгнул на палубу и франт, его башмаки стукнули о доски. Он посмотрел на сундуки, которые Скелли поставила рядом с остальным палубным грузом.

— Эй, это нужно отнести в наши каюты! — крикнул он.

— Боюсь, на «Смоляном» не найти отдельных кают. Конечно, я с радостью предоставлю свое помещение даме. А мы с вами разместимся вместе с командой в кубрике, в палубной надстройке. Там не слишком просторно, но это ведь всего на пару дней. Уверен, мы поместимся.

Тот, кого пассажирка назвала Седриком, похоже, совсем запаниковал.

— Элис, прошу тебя, передумай! — взмолился он.

— Отчаливаем и вперед помалу! — скомандовал Лефтрин, обращаясь к Хеннесси.

Старпом рявкнул на матросов, на палубе воцарилась обычная деловая суета. Воспользовавшись этим, Григсби, корабельный кот, решил познакомиться с новыми людьми. Он прошествовал к женщине, храбро обнюхал край ее одежды, потом вдруг встал на задние лапы, а передними оперся о ее ноги, чуть закогтив