– СНГ – это еще и киргизы, между прочим. И таджики.

– Серьезно? Да похуй. У нас чучмеков нет. Мы с братом вообще с самого Севера, из Мурманска. Раньше рыбу ловили, а потом норвеги русских оттуда выдавили, после демаркации. Куда нашим ржавым посудинам против их сейнеров-то… В общем, теперь на греков пашем.

Потемкин внимательно посмотрел на фельдшера:

– Как я сюда попал?

– Так это я вас заметил! – с гордостью отрапортовал Садко. – Дрейфовали по волнам без сознания. Вообще, странно, как вы выжили, – ни жилета спасательного, ни круга, ни плота. Только шарик голубой к руке привязан. Вчера и подобрали – вы же с того острова Бела, судя по браслету…

Потемкин недоверчиво посмотрел сначала на браслет, затем на часы Азамата. На них значилось 30 июня, то есть он проспал больше суток.

– Как вы узнали про остров?

Теперь удивился Андрей.

– Как же! Там сейчас международная спасательная операция… Правда, спасать особенно некого. Похоже, вы один остались в живых.

– Слушайте, а откуда вам известна моя фамилия? У меня что, на лбу написано?

Он вспомнил про Порохова, поцелуй Исиды и на всякий случай потрогал себе лоб.

– Двадцать первый век на дворе, Кирилл Ханович! Сфотографировали, послали в Москву, через пару часов – результат. Там вас очень ждут. В ФСБ.

– Да уж, догадываюсь, – пробормотал Потемкин.

Он вытащил из вены иглу катетера и встал с койки. Садко протянул ему смоченную спиртом ватку:

– Приложите к руке, а то синяк будет. Может, на воздух?

– Конечно.

Кирилл подошел к железной двери и раскрыл ее. Солнечный свет ударил ему в глаза. Груженное контейнерами судно рассекало синеву Индийского океана. Рядом со входом сидел небритый обгорелый мужик в просаленной тельняшке и посасывал бычок.

– Это наш боцман, – представил его Андрей, – Петр Ионович. Брат мой, кстати. Старший.

Петр Ионович приподнялся и молча протянул руку, обильно покрытую наколками. «Прямо Дэвид Бекхэм покойный», – подумал Потемкин и пожал клешню боцмана:

– Кирилл.

– Петр.

– Погода-то какая хорошая! – потянулся Андрей. – Ни облачка.

– Я бы не сказал. – Боцман ткнул пальцем в лазурно-синее небо.

Если бы не он, Потемкин и не заметил бы это странное жемчужное пятно, напоминающее бельмо на глазу. Они втроем принялись разглядывать необычный объект. Пятно росло, превращаясь в тучу, которая постепенно заволакивала весь небосвод.

– Твою мать, – прошептал младший Садко.

Внезапно все стихло. Не слышно было даже шума волн.

– Так, быстро в каюту! – скомандовал Кирилл.

Они заскочили в помещение и встали у открытой двери, выглядывая наружу. Через секунду раздался страшный грохот – на судно с небес обрушился град. Одна из градин странного кораллового цвета с алыми прожилками залетела в каюту – она была размером с кулак и твердая, как булыжник. Этот небесный камнепад бил и ломал все на палубе. Судно погрузилось во мрак, словно наступило солнечное затмение, и начало крениться на бок, ныряя в поднявшихся штормовых волнах. Капельница со звоном упала, усыпав пол осколками стекла. Кирилл захлопнул дверь и опять почувствовал, как мир вокруг меняется, увидел разноцветное свечение и наполняющие пространство существа из иного мира. Он посмотрел на испуганные лица своих случайных спасителей и прочитал их мысли. Младший брат, украдкой поглядывая на Потемкина, думал, что на беду себе они подобрали пассажира со страшного острова. Ужас смешивался в нем с сильным, совершенно иррациональным благорасположением к этому незнакомцу, от которого исходила свирепая сила. Потемкин сел обратно на ходящую ходуном койку и засмеялся.

– Почему вы смеетесь, Кирилл Ханович? – испуганно спросил младший Садко. – Разве это смешно?

– Вы правильно сделали, что вытащили меня, Андрей. С вами все будет хорошо. Не бойтесь меня, просто слушайте, что я вам говорю.

– Вы посмотрите-ка на него! – оживился боцман. – Ишь, каков гусь! Почем тебе знать, как оно все будет? Ты что, господь бог? Может, нас сейчас накроет, как твой остров.

Кирилл улыбнулся:

– Вы мне не верите, Петр, но это пройдет. Ваша душа поглощена тоской, потому что ваша мать умерла от апоплексического удара, когда «Арго» стоял в Туамасине, а вы так и не приехали на похороны. Вы с братом думали бросить все, снять последние деньги и улететь, потому что очень любили ее. Но так и не решились, и теперь корите себя за это. Оставьте сомненья, Петр, с ней все хорошо. Она сейчас рядом с вами и гордится тем, что вы остались на судне и встретили меня.

Андрей отшатнулся к стене.

– Но откуда?! Откуда вам это известно? – Он смотрел на Кирилла вытаращенными глазами.

– Мне ведомо прошлое и настоящее, а будущее мы творим своею десницею. Это несложно.

Потемкин поднял катающийся по полу стакан. Он поставил стакан на тумбочку у койки, налил в него из склянки медицинский спирт, присел рядом и бережно накрыл рукой, как лихорадочного больного. Качка постепенно стихла. Боцман открыл дверь, и каюта наполнилась солнечным светом. Петр Ионович перекрестился: «Чудеса какие-то…»

– Вот именно, чудеса, – подтвердил его мысль Кирилл.

Он отсоединил иглу от катетера, проколол себе палец и выжал в спирт несколько капель крови. Жидкость тут же окрасилась в изумрудный цвет. Потемкин посмотрел на Андрея, приглашая его попробовать. Фельдшер подошел, взял стакан и понюхал. В нос ему ударил горький запах полыни. «Так это же…» – мелькнуло у него в голове.

– Да, Андрей, это spirit – дух мой, смешанный с плотью, – сказал Кирилл. – Если ты готов принять меня – пей, не бойся.

Садко-младший сделал глоток и почувствовал присутствие в себе другого существа. Но это существо было ему не чужим, а близким и даже родным.

– Теперь бессмертная часть живет в тебе, – послышался внутренний голос. Это был Кирилл, который молча сидел и смотрел на него. – Тебе будет доступно то, что не было доступно ранее ни одному человеку. Дай чашу брату своему.

Андрей протянул абсент Садко-старшему. Петр заколебался, но брат решительно кивнул, отметая сомнения, и боцман залпом осушил стакан. Лицо его тут же преобразилось. Он закрыл глаза и спросил:

– Кто ты? Зачем ты здесь? И что теперь будет с нами?

Потемкин молча ответил ему:

– Этот ковчег несет человекам благую весть и новый завет. Мое имя Хор, я сын Осириса и Исиды. Завтра наступит тридцать первое июня, которое продлится тысячу лет. Мы построим справедливый мир, лишенный боли, насилия и страданий, в нем не будет войн, преступности, голода и болезней. В этом мире восторжествует гармония, дарующая вечную жизнь.

Хор встал, подошел к братьям и положил им руки на плечи:

– Но для того, чтобы возвести этот вселенский храм, нам предстоит кое-что сделать…