так говорю — работает, Гастон не служащий, он владелец крупного архитектурного агентства, в его руках все дела, а в их бизнесе многое зависит от того, насколько аккуратно в срок выполняются заказы. Оставлять фирму надолго он просто не мог, тем более что не хотел подвести заменяющего его в данный момент заместителя, уже оформившего интересную турпоездку на всю семью.

— Нет, такой свиньи я ему не подложу, — печально вздыхая, жаловался Гастон. — У них уже заказаны билеты на самолёт в Калифорнию, отправить туда одну жену с детьми он не решится, у его жены слабое сердце, он боится её волновать. Придётся тебе отправляться одной, это, в свою очередь, будет тревожить меня, хоть моё сердце и не слабое. Одно утешение — ты едешь с Романом, на него можно положиться. А нельзя подождать, пока вернётся Жан-Поль? Тогда я бы сам с вами поехал. Как я проживу это время без тебя, дорогая?

Мне и самой расставаться с ним — нож острый, да куда денешься? И я волновалась, ведь ехала в неизвестность, совсем не представляя, что может меня ожидать в современных Секерках. И наверняка лучше в неизвестность ехать без будущего мужа. Вот бы удивился, если бы я не узнала собственный дом или не знала, как до него доехать. А такое вполне возможно, ведь столько лет прошло со дня моего отъезда оттуда, наверняка многое там изменилось.

Роман настаивал, чтобы я продолжала водить «пежо», чтобы совсем привыкнуть к машине. Одновременно устроил мне экзамен по дорожным знакам. К счастью, на память я никогда не жаловалась и не только хорошо запомнила все обозначения, проштудировав соответствующую литературу, но и сумела понять смысл каждого знака.

Полетели предотъездные дни. Моя дорогая престарелая гостья пани Ленская не доставляла мне никаких хлопот, не требуя особого внимания и не навязывая своё общество. Армана я видела изредка и по большей части издалека. Зато меня всегда окружали Гастон, Эва и Шарль, заботясь о моей безопасности. Иногда к нам присоединялся Филип Вийон.

И это именно он спас мне жизнь.

Я вернулась из последней нашей с Романом учебной поездки, а он — я говорю о Филипе, — искупавшись в море и накинув пляжный халат, в таком виде явился ко мне, благо из моря вылез напротив моего дома. Поспел как раз к завтраку.

Пани Ленская ещё, наверное, спала, во всяком случае, пока к завтраку не спустилась, так что за столом мы были вдвоём с Филипом. Я сильно подозреваю, что Филип удостоил мой дом посещением не из-за моей особы, а из-за тётушки. Эти двое очень симпатизировали друг другу. Он явно ценил ум и наблюдательность своей пациентки, она же утверждала, что на её здоровье благотворно сказывается само его присутствие. А появление доктора в халате нисколько её бы не шокировало, таковы курортные нравы.

Я с аппетитом съела рогалик с маслом и сыром, а поскольку после этих утренних тренировок у меня всегда не на шутку разыгрывался аппетит, намазала большой поджаренный кусок хлеба паштетом из рыбной печени, который очень любила.

Глядя на меня, Филип тоже намазал паштетом кусок хлеба и даже откусил немного, но сразу выплюнул в бумажную салфетку откушенное, одновременно другой рукой выбив у меня из рук мой бутерброд, который я уже подносила ко рту. Бутерброд шлёпнулся на пол, естественно, паштетом вниз.

— Ты что? — уставилась я на него.

— Паштет нельзя есть, — взволнованно пояснил Филип. — Когда открыта упаковка?

— Да только что! — удивилась я. — При тебе же отодрала наклейку.

— В самом деле? Не обратил внимания. Где она?

Я пальцем показала на валяющуюся на скатерти пёструю наклейку маленькой пластиковой упаковки паштета. Осторожно взяв её в руки, доктор внимательно изучил внутреннюю сторону крышечки, затем осмотрел вскрытую упаковку, обнюхал паштет. Соскребя ножом с крышечки капельку паштета, даже взял его в рот, но не глотал, а опять деликатно выплюнул в салфетку.

— Когда это куплено?

— Не знаю. Покупала Флорентина. Наверное, вчера.

— И где лежал паштет?

— В кухне. Конечно — в холодильнике.

Покачав головой, Филип ещё раз понюхал паштет.

— Возьму на анализ. Хотя уверен — паштет содержит отраву. Скажем, колбасный яд. Паштет мог испортиться и сам по себе по причине неправильного хранения, но я мало верю в это, в Трувиле лавочники за такими продуктами внимательно следят, хранят в холодильниках и соблюдают все правила хранения. А колбасный яд можно впрыснуть запросто и в запечатанную упаковку.

— Ты сказал — колбасный яд?

— К примеру, это одна из возможностей. Кто обычно питается паштетом в этом доме?

— Я питаюсь, — впала я ему в тон, — Роман не любит, а Флорентина не потребляет его из-за печени, она вообще старается избегать жирных продуктов. А я люблю.

И подумала — что-то я не особенно испугалась, видно, стала привыкать к постоянным покушениям на свою жизнь. Но Романа вызвала.

Он поспешил на мой зов, и оба они с Филипом приступили к частному расследованию. На их вопрос Флорентина твёрдо заверила, что паштет купила вчера утром и сразу сунула его в холодильник, что покупает его всегда в одном и том же магазине, производства конкретной фирмы, потому что заметила — именно этот мне больше всего по вкусу.

— Хотя мадам графиня съела бы любую гадость, лишь бы поострее да пожирнее, — не удержалась она от критики. — А вообще-то я купила две штуки. Вторая упаковка в холодильнике.

Филип попросил принести её, осмотрел внимательным образом и пожал плечами. Сняв и со второй упаковки крышечку из фольги, он подошёл к окну и приложил обе к стеклу, аккуратно их разгладив. Потребовал лупу. Через неё опять сантиметр за сантиметром оглядел обе крышки, после чего вручил Роману лупу и пальцем ткнул в то место, которое следовало разглядывать. Наконец лупу дали мне. В одной крышечке, в самом углу я разглядела дырку, заметить которую можно было лишь зная, что она там должна быть.

— Теперь — никаких сомнений, — мрачно заявил Филип Вийон. — Разумеется, я ещё сделаю анализ, однако не сомневаюсь в его результатах. Хорошо, что у меня собачий нюх и неплохой инстинкт, сразу почувствовал неладное. Итак, господа, что станем делать?

— Анализ… — начал Роман.

— Это само собой, причём попрошу знакомых в лаборатории обойтись без формальностей. Что с полицией? Извещаем её или как?

Оба посмотрели на меня, в конце концов, мне решать, отравить хотели именно меня. А я засомневалась. Если сообщить полиции, та начнёт расследование, дотошное и всеобъемлющее, и тут без моих показаний не обойтись. А показания давать… ну как я могу давать показания? Спросят меня, к примеру, что я делала месяц назад. И что я им отвечу? Хотя отлично помнила — ровно месяц назад рассчитала одного из моих арендаторов и ровно месяц же назад был доставлен выписанный мною из Голландии племенной бык. Тут как раз пришла телеграмма месье Дэсплена…

Мы с Романом переглянулись. У того, видимо, было какое-то предложение и он уже собрался его изложить, как открылась дверь и Флорентина ввела Гастона. Наверное, по дороге она вкратце сообщила о происшествии, потому что он сразу бросился ко мне.

— Ты проглотила яд?!

— Успокойтесь, все в порядке, врач оказался на месте, — шутливо успокоил его Филип. — Яд и в самом деле имеется, однако, к счастью, его никто не съел. Садитесь и слушайте…

Посовещались теперь уже вчетвером, и мне велели созвониться с поверенным и спросить его совета. Я послушно позвонила месье Дэсплену, рассказала обо всем и тот ни минуты не сомневался — немедленно сообщить полиции.

Конец моего разговора застала спустившаяся к завтраку пани Ленская, её Филип потихоньку ввёл в курс дела, пока я пыталась разубедить поверенного. Разубедить не удалось, месье Дэсплен твёрдо стоял на своём. Пришлось поручить Роману известить полицию.

Наша энергичная старушка с поразительным хладнокровием восприняла сообщение об экстраординарном происшествии и тут же включилась в частное расследование. Она потребовала в