Грация была рядом. Стояла за соседним кустом, тоже испуганная, и большими глазами смотрела на несчастного человеческого детеныша, готовая сама заплакать. Как жаль его! Услышав слова матери и поняв, что девочка горюет из-за того, что ее мама где-то потерялась, Грация забыла обо всем на свете, в том числе и о своей робости и незаметно для себя стала потихоньку, шаг за шагом, подходить к плачущей девочке, вытянув вперед шею как можно дальше.

– Сдается мне, девочка что-то говорит, – глубокомысленно изрек Пафнутий. – Хорошо бы ее понять. Ведь это девочка, я прав?

– Наверняка девочка, я это сразу поняла, – подтвердила Клементина. – И в самом деле, понять бы, что она говорит.

– Ремигий! – вспомнил медведь. – Пусть кто-нибудь немедленно слетает за лисом Ремигием, он один понимает человеческий язык. Пусть послушает и скажет нам, из-за чего плачет девочка.

Над головами медведя и косули меж тем уже собрались птицы. Кроме дятла, на ветках сидели дрозд и зяблик. Услышав слова Пафнутия, все три одновременно вспорхнули.

– Мы поищем Ремигия! – прощебетали они. – Неизвестно, где он сейчас, полетим в разные стороны и поищем его. Постараемся поскорее разыскать!

Вспорхнули они и защебетали так громко, что даже плачущая девочка их услышала, вздрогнула, подняла голову и на мгновение перестала плакать. А потом опять положила головку на пенек и заплакала еще сильнее.

Грация сделала вперед еще один шажок.

– Может, девочка плачет от голода? – предположил Пафнутий, с состраданием глядя на несчастное человеческое дитя.

Клементина ответила:

– Не знаю, голодна ли она сейчас, но уверена – скоро очень проголодается. Ох, как это ужасно! Малое дитя не только испугано, но еще и голодное! Какой ужас! Пафнутий, а ты чувствуешь, что она очень испугана? Чувствуешь?

Пафнутий молча кивнул. Испуг девочки чувствовался отчетливо, тут не было никакого сомнения. Надо бы ее успокоить, объяснить, что бояться не стоит. Но кто сможет это сделать, раз люди его всегда боялись?

Тут откуда-то сверху послышался голос куницы. Оказывается, она, услышав о происшествии, тоже прибежала и устроилась на ветке дерева над головой Пафнутия.

– Чего же эта девочка боится? – немного раздраженно спросила куница. – Никто ее не обижает, ничего плохого с ней не происходит. Никто из нас ее не пугает, шума мы не поднимаем. Напротив, это она шумит, плачет на весь лес! Знаете, мне это надоело. Откуда она вообще тут взялась?

– Птицы говорят – пришла со стороны шоссе, – ответила кунице Клементина. – Шла и собирала землянику, птицы видели. А потом перестала собирать и, наверное, хотела вернуться к шоссе, да заблудилась.

– В лесу заблудилась? – не поверила куница. – Как такое возможно?

– Я тоже удивляюсь, – призналась косуля. – Но птицы говорят – наверняка заблудилась, потому что вдруг остановилась и не знала, в какую сторону идти. И еще она собирала цветочки.

– Не вижу я никаких цветочков у нее, – возразила куница, предварительно поглядев на девочку.

Клементина пояснила:

– А она их потеряла. Птицы рассказывали: сначала девочка шла себе и шла, потом остановилась и принялась осматриваться по сторонам, потом заплакала и бросилась бежать. И потеряла цветочки. А сама все что-то кричала и плакала. А потом пришла сюда, вот на эту полянку, и тут осталась.

– Да, очень похоже на то, как ведут себя люди в лесу, – презрительно заметила куница. – Глупее и не придумаешь. Сначала лезут в наш лес, а потом хотят из него выйти и не могут. Очень умно, ничего не скажешь! А что она говорит?

– А мы не знаем, – печально ответил Пафнутий. – Послали за Ремигием, он знает человеческий язык, может, поймет и нам скажет.

Тут вдруг прилетела сорока. Летела она откуда-то со стороны шоссе.

– А, так эта потерявшаяся девочка тут сидит! – застрекотала сорока. – Надо же, так далеко от шоссе ушла! А уж там паника, а уж там крик стоит, все ее ищут! А она здесь!

Услышав сообщение сороки, все звери встревожились. Очень не любили они, когда люди приходят в их лес. Вот и теперь, не дай бог, аж сюда доберутся.

– А где они ее ищут? – нервно поинтересовалась Клементина.

– А там, возле шоссе, – ответила сорока. – И вообще они жутко напуганы. Уедут, наверное.

– А ты не могла бы попонятнее объяснить? – раздраженно поинтересовалась куница.

Одновременно Пафнутий, очень расстроенный случившимся с девочкой несчастьем, спросил сороку:

– А ты не знаешь, почему девочка сюда пришла?

Почувствовав себя в центре всеобщего внимания, сорока жутко возгордилась, вся распушилась и важно произнесла:

– Знаю, а как же, я все знаю! Своими глазами видела, как все происходило.

– Врешь, небось! – не поверила сороке подозрительная куница.

– А вот и не вррру! А вот и не вррру! – застрекотала обиженная сорока. – Я сидела на высокой-высокой березе. Когда люди приезжают на обочину дороги, к нашему лесу, я всегда прилетаю и смотрю, что они