— Нет, вы несерьезно говорите. Вы очень устали. Надо серьезно. Я была у Липецкой. Я в восторге. Да вы не слушаете...
3.: — Наташа, тебя поневоле будешь слушать. Ты так кричишь... Ты же мешаешь...
«Вы несерьезно говорите, не слушаете, вы устали» — подчеркивание возрастной структуры их отношений.
3. делает свое замечание отчасти чтобы прекратить шум, отчасти потому, что игры Наташи ее раздражают.
Наташа (Ярцеву): — Солнце мешает. Я не могу на вас смотреть. Лешков мне сказал — почему вы на меня не смотрите? А я говорю — я стесняюсь. Он говорит — вы же в меня влюблены. Это по роли. Я ему сказала: «Нет, Верочка еще не влюблена; у нее это еще все бессознательное». А потому он еще такое мне сказал, что у меня душа перевернулась. При всех. Опять вы не слушаете.
Значит, ей хочется на него смотреть. Дальше опять весь набор: осознанная инфантильность, сексуальность, профессионализм (замечание насчет Верочки должно свидетельствовать о тонком творческом понимании роли).
— Я слушаю. Душа перевернулась при всех. Ярцев продолжает подавать реплики в основной тональности ласковой иронии.
— Я готова была бы во вспомогательный состав. Крохотная ставка, служащая карточка. Все что угодно. Они, верно, думают, что я хочу хорошего. А мне все равно.
Автоконцепция Наташи обогащается мотивом незаинтересованности в низших жизненных благах.
— Вы срочно готовьте эту роль. Срочно. Я еще поговорю о вас с Лешковым.
Как покровитель дает практические советы.
— Я хотела вам прочитать.
— Вы мне прочитаете. Я прослушаю.
— Я стесняюсь. (Опять демонстрация инфантильности.) О. (входя): — Как живете?
— Да так. Заботы. Страшно много забот. Устаешь. Заботы подавляют творческую жизнь. И потом у нас такая нагрузка... Возьмите, на прошлой неделе. У меня было четыре передачи, концерт. И работа в театре.
Стереотипная формула общения, на которую обычно дается автоматический и формальный ответ. Но в данном случае Ярцев пользуется случаем развернуть себя. Да еще перед Наташей.
Наташа: — Вы сидите. Я вам все перепишу. Вы устали...
Наташа немедленно показывает, что образ усталого творческого человека до нее дошел и что она уже сделала выводы.
Ярцев: — Зинаида Александровна, как у вас с огородом? Вы взялись за это?
Заговаривает об огороде отчасти потому, что сейчас это одна из ближайших тем, на которую легко наводит вид сослуживца, отчасти в ожидании услышать что-нибудь практически интересное. К тому же этот вопрос открывает возможность перехода к сообщению о собственных огородных делах.
— Видите. Я не могу копать. У меня больное сердце.
3. по обыкновению взялась за дело, имеющее общественное значение. Ничего пока не сделала. Охотно говорит поэтому о препятствиях.
— А я, знаете, взялся.
Ярцев перешел к разговору о своем огороде.
— У меня будет двадцать метров, кажется. 3. говорит о своем.
— Двадцать? А я взял сто.
— И вскопали?
Ей хочется, чтобы он тоже ничего не сделал.
Наташа: — Подождите. Простите, что я вас перебиваю. Я вам принесу завтра лопату. И вскопаю. Я очень люблю работать на огороде.
Наташа томилась оттого, что так долго была вне разговора и внимания окружающих. Вмешательство в порядке украшения жизни усталого человека. Люблю работать на огороде — то же, что люблю зажигать спички. Это внедрение своей личности в данный участок бытия.
3.: — Почему ты не взяла участок?
3. делает наставительный вопрос. При случае она склонна воспитывать Наташу.
— Нет, не хочу.
Подразумевается — она не хочет работать на огороде для удовлетворения материальных нужд, а хочет работать, чтобы украсить жизнь Ярцева.
Ярцев: — Безобразие! Такое учреждение, и получили самое худшее в городе. Музыканты прямо отказались. Они там в воде копали. Все смеются над нами. Обидно за учреждение. У нас многие отказались.
3., предчувствуя, что она ничего не сделает, с удовольствием перечисляет отказавшихся или сваливающих работу на других.
3.: — Л. отказалась, Б. отказалась.
— П. В.?
