– Довольно суровая компания. Богатейшие из богатых. По крайней мере тебя нельзя винить за то, что ты целил слишком низко.

Майкл подошел к окну и выглянул наружу.

– Когда в молодости я гостил у Хокхерста, то останавливался в этой комнате.

– Но твой дом совсем близко отсюда.

– Тем не менее я чувствовал себя гораздо лучше. Мать Хокхерста была очень добра.

– А твоя собственная мать?

– Моя мать редко появлялась дома. И для нее, и для отца я был неустранимой помехой. Они родили наследника и считали, что больше беспокоиться незачем. За мной присматривали няня и гувернантка. Обе плохо относились ко мне.

– У меня тоже была гувернантка. Но вполне сносная.

Майкл посмотрел на нее через плечо:

– Тебя запирали в шкаф, если ты не ела свой горох?

Кейт медленно покачала головой.

– А тебя?

– До того дня, как заперли, отказывался.

– Но ты был молодым лордом, наследником…

– Подозреваю, что именно по этой причине гувернантка надо мной издевалась. Она внушила мне, что родители разочаруются, если узнают о моем поведении, поэтому приходилось ее терпеть.

– Это потому, что она тебя запирала, ты не выносишь замкнутых пространств?

– Возможно.

– И ты возненавидел свою мать и даже не хочешь навещать ее?

– Наоборот, я всегда ее любил, хотя она не уделяла мне внимания.

– Но ты даже не познакомил меня с ней.

– На то были свои причины.

Он пересек комнату, встал по обратную сторону изголовья и взялся за столбик кровати. Теперь она могла видеть его более ясно. Он выглядел так, словно провел такую же ужасную ночь, как и она. Глаза его опухли и покраснели. Неужели он плакал?

Кейт почувствовала, что ее оборона рушится, и постаралась возобновить сопротивление. Но не смогла. Кейт перевела взгляд на его руку, с силой сжимавшую столбик кровати.

– У тебя опухли руки.

– Я ушиб их обо что-то прошлой ночью.

– От злости?

Он кивнул.

– Они болят?

– Эта боль несравнима с той, которую испытываешь ты.

– После того как мой отец предложил самую высокую цену, ты сказал ему, что хочешь жениться именно на мне?

– Нет.

– Ты хотел жениться на Дженни?

– Я думал, она не будет так расстроена, как ты.

– Потому что ты не можешь меня любить?

– Я не знаю, что такое любовь. Могу лишь сказать, что никогда не хотел причинить тебе боль.

– Как же тогда ты собирался сообщить мне о том, что выбрал жену, чьи родители заплатили самую высокую цену? Ты даже не стал ухаживать за мной. Хотел сделать все быстро и легко.

– То, что я сделал, было нелегко. Это стоило мне всего, что я в себе ценил, – моей гордости и моего мужского достоинства. А теперь я могу потерять и тебя. Я хочу, чтобы ты поняла, почему я так поступил.

– Твои причины понятны. Состояние твоего поместья, твоего лондонского дома…

– Я мог бы как-то прожить. Есть еще кое-что, но это я должен тебе показать. Удели мне хотя бы час, и если после этого ты не передумаешь и захочешь от меня избавиться, мы найдем способ это сделать.

Даже сейчас, когда она чувствовала душевную боль, она не хотела от него избавляться. Кейт сама не знала, чего хочет на самом деле. Но знала, чего не хочет.

– У меня нет здесь надлежащей одежды. Все, чем я располагаю, – это платье, которое было на мне во время бала, а это вряд ли подходящий наряд.

– Наш дом совсем недалеко. Мы сначала остановимся там.

– А куда мы отправимся после этого?