– Я чувствую себя прекрасно, – выдохнула Кейт. – Восхитительно.

Хлоя опустила голову.

– Думаю, для сегодняшнего дня хорошо подойдет платье с высоким воротником.

Кейт уже привыкла быть обнаженной перед своей служанкой. Она откинула одеяло, и ее взгляд упал на внутреннюю часть ее бедер и синяки.

Она нахмурилась. Нет, это не были синяки. Она помнила тепло губ Фолконриджа. Взглянув на грудь, она увидела еще одну оставшуюся после него отметину. Выбравшись из кровати, Кейт поспешила к туалетному столику, вгляделась в зеркало и увидела слабые следы укусов на шее, около ключицы.

Надо будет сказать мужу, чтобы сдерживал свою страсть.

Но хочет ли она этого?

Может, Дженни права? Страсть важнее любви?

– Где сейчас маркиз? – спросила Кейт.

– Не знаю, миледи. Несколько часов назад он уехал в карете.

Может, теперь он будет избегать ее так же, как она избегала его? Что, черт побери, леди должна говорить джентльмену, который ведет себя явно не как джентльмен? Как она может смотреть ему в глаза, помня о том, что он с ней проделал? Она никогда не задавалась этим вопросом с Уэсли, но его любовные игры были много скромнее, более осмотрительны, кроме того, она любила его.

Кейт покачала головой. Не любила – любит до сих пор. Гораздо проще смотреть в глаза человеку, которого любишь.

Кейт повернулась к Хлое:

– Да, я думаю, платье с высоким воротником прекрасно подойдет для сегодняшнего дня. Скажи, чтобы мне подали карету.

Кейт необходимо было отвлечься.

Первую остановку Кейт сделала в доме, который снимал ее отец. Она проскользнула через переднюю дверь с деловым видом. Джереми, проходя по фойе, замер от неожиданности.

– Я думал, ты прибудешь раньше.

– Где Дженни?

– Все еще в постели. Она не приглашала его, Кейт.

Кейт прекрасно поняла, о ком шла речь.

– Тогда довольно невежливо с его стороны здесь появляться.

– Невежливо с его стороны было жениться на тебе без согласия наших родителей.

Именно Джереми убедил ее в свое время не ссориться с отцом, когда тот аннулировал ее брак. С его способностями к убеждению он был в состоянии склонить к греху святого. Без сомнения, этот талант он унаследовал от своей матери.

– Тебе он когда-нибудь нравился?

– Мне он нравился всегда. Но то, что он тебя похитил, я не одобрял.

– Он меня не похищал. Я с ним сама ушла.

Брат покачал головой:

– Не буду спорить, только замечу, что Фолконридж был недоволен, что Уиггинз оказывал тебе столько внимания.

– Договаривай.

Джереми нахмурился:

– Он не выплеснул на тебя свой гнев, верно?

В определенном смысле Фолконридж дал волю чувствам, но в такой манере, на которую не следовало жаловаться. К тому же Кейт не собиралась обсуждать с Джереми подробности своей жизни.

– Да, моему мужу не понравилось, что у меня была связь с Уэсли. А теперь прости меня, но я должна навестить Дженни.

– Из всех, кого я знаю, Фолконридж наиболее достойный.

Кейт громко фыркнула:

– С чего ты взял?

– Он не ухаживал за тобой тайком.

– Он не ухаживал за мной вообще, болван!

Сказав это, Кейт повернулась и стремительно начала подниматься по ступенькам. Ей не хотелось думать об обхождении Уэсли: шоколадные конфеты, стихи и тайные поцелуи. Ей никто не оказывал столько внимания. Эти воспоминания заставляли сильнее биться сердце.

Она буквально ворвалась в комнату Дженни и отдернула занавески. Дженни вскрикнула, когда солнечный свет хлынул в комнату.

Она прищурилась.