просьбой защитить его интересы. Петров тогда инициировал подписание открытого письма с протестом против продажи архива звукозаписей одному американскому бизнесмену, в котором не слишком лестно отозвался о покупателе. Это был очень драматический процесс — горшки вовсю бились. Мы с моим добрым товарищем Генрихом Падвой в этом процессе были по разные стороны баррикад, дошли до Верховного суда. Процесс завершился заключением мирового соглашения.
— Борьба жены со мной окончилась ее победой. У меня осталась только одна пара, которую я — да и то редко — лишь на отдыхе ношу. Но до сих пор не могу пройти равнодушно мимо желтых ботинок и галстуков. Наверное, солнца в жизни не хватает.
— Мы неисправимые материалисты, подавай нам причинное объяснение, да попроще. Конечно, я могу начать отслеживать какую-то линию воспитания, вспоминать некоторые события, но считаю, что это непродуктивно. По-моему, у Глеба Успенского есть такой рассказ «Выпрямила». Так вот, Андрея духовно выпрямило: он полюбил Христа. Нас учили, что свобода — это осознанная необходимость. Но в моральной сфере свобода — это преодоленная необходимость, когда человек прерывает одну линию причинности и начинает другую. Я горжусь тем, что Андрей вырос свободным человеком. Он существует в другом измерении: чистота помыслов, свет, доброта, милосердие. Дай Бог, чтобы он не разочаровался в вере и в той Церкви, которой сейчас служит.
...Я вступил в такую полосу, что мне надо быть повышенно критичным к самому себе, потому как «новые садятся гости за уготованный им пир» (Тютчев). В профессию приходят отлично подготовленные молодые юристы. Я боюсь, что в лицо-то мне будут курить фимиам, а за спиной начнут перешептываться: мол, Резник-то уже не тот...
Два последних сложных, объемных дела — Адамова и Сторчака, как и дела «Кадыров против Орлова», «Внук Сталина против «Новой газеты», Банка Москвы, я взял уже после того, как вроде принял для себя решение с адвокатской практикой потихоньку завязывать. Но слаб человек — охота пуще неволи. Пока еще, посмотрев материалы дела, могу увидеть то, чего не видят мои молодые коллеги. Долго ли так будет, не знаю. Когда моего любимейшего актера Валентина Гафта всячески восхваляли, поздравляя с семидесятипятилетием, он сказал «Господи, голову бы не потерять». Вот и мне впору молиться, чтобы голову не потерять. Всему приходит начало и, к великому сожалению, конец.
Работать на публику / Дело / Капитал
Работать на публику
/ Дело / Капитал
«Нельзя акционерные общества силком выгонять на биржу или загонять в ООО. Это породит новые корпоративные конфликты»
Президент внес на рассмотрение Госдумы поправки в Гражданский кодекс. Кратко их суть можно охарактеризовать следующим образом: речь идет о совершенствовании организационно-правовых форм юридических лиц. В частности, в России прекратит существование такая форма предприятий, как закрытые акционерные общества (ЗАО), а все предприятия будут разделены на публичные и непубличные. При этом декларируется, что перерегистрация существующих компаний, а также их имущественных прав не потребует существенных затрат. Придется лишь зарегистрировать вносимые в их учредительные документы изменения. Государство при этом пошлину взимать не будет. Но, судя по всему, издержки на юридические процедуры компании все-таки понесут. Потребуются расходы на услуги юристов, созыв собраний акционеров и так далее.
Сегодня в России зарегистрировано порядка 180 тысяч акционерных обществ. Для сравнения: в Германии с ее более развитой экономикой и корпоративным правом АО чуть больше тысячи. В этой правовой форме огромное количество российских компаний оказалось в результате приватизации. Большая часть акционерных обществ — это бывшие государственные привокзальные ресторанчики и магазинчики. По- настоящему акционерными обществами подавляющее большинство компаний так и не стали. Акции лишь немногих из них обращаются на бирже, и по закону такие АО раскрывают информацию о себе. А о большинстве фирм ничего не известно. И у многих вообще только один акционер. Это касается и закрытых, и открытых акционерных обществ.
В классическом варианте, например в странах с англосаксонским правом, контрольным может быть уже пакет акций в 7—8 процентов. То есть это реально публичные компании. В Германии — около 30, и тем не менее они публичны и права всех владельцев и крупных и мелких пакетов защищены. А у нас в России зачастую даже пакет в 75 процентов не гарантирует полной защиты права собственности. И одновременно чудовищным образом нарушаются права миноритарных акционеров. Им если и платят дивиденды, то мизерные. При этом в классическом варианте, как правило, 30—40 процентов чистой прибыли компании идет на выплату дивидендов. А в России — несопоставимо меньше. Большинство их вообще не платит. Это
