– Нет, не украду, Барт. Обещаю, во всяком случае. И все, что я сделаю, вряд ли можно будет назвать глупостями, по крайней мере, с точки зрения разума.
Ретт и Джон помахали Кэт и Джейсону и поехали, оставив молодых людей вдвоем.
– Старый сводник, – проворчал Ретт, когда они отъехали от ресторана.
– Я знаю, что делаю, – невозмутимо ответил Джон, глядя прямо перед собой. – В конце концов, я тоже отвечаю за судьбу Кэт.
– Это с какой же стати? – ехидно поинтересовался Ретт, улыбаясь словам друга. Он знал, что Джон очень привязан к их семье, а с Кэт их связывала настоящая дружба.
– Вообще-то я отношусь к Кэт, как к своей дочери, если вам это будет угодно! – И Ретт не возражал, ему было приятно, что Джон хотя бы в их семье не чувствует своего одиночества.
– Ну что, поедем ко мне? – спросил он, направляя машину в сторону дома.
– Да нет, пожалуй. Отвези меня домой, завтра увидимся.
Джейсон счастливо смотрел на Кэт, когда они медленно брели по улицам мимо бесчисленных зданий, офисов и магазинов.
– Давно ли вы знаете Джона, Кэт?
– Всю жизнь, – и Кэт улыбнулась Джейсону.
– Вот это да! – Джейсон был ошеломлен, и некоторое время они шли молча, а потом Кэт взяла Джейсона под руку, и он неожиданно предложил, взглянув на девушку: – А как вы думаете, не пойти ли нам на танцы?
Кэт удивилась.
– Так поздно? Ведь уже около часа ночи.
– Я знаю, – Джейсон с восхищением смотрел на Кэт. – Но как говорит Джон: в Нью-Йорке все по- другому. Все значительно проще. Так как? – Кэт хотела было ответить отказом, но увидев его восхищенный взгляд, смеясь, согласилась. Они быстро поймали такси, и Джейсон повез Кэт в какой-то бар в Ист-Сайде. Звучала оживленная музыка, толпилось много народа, двигавшегося в такт музыке, все смеялись и прекрасно проводили время. Конечно, здесь было не так роскошно, как в том респектабельном ресторане, где они только что были, но Кэт чувствовала себя очень хорошо, а через час они с сожалением покинули это заведение.
По дороге домой разговор зашел о пьесе.
– Я думаю, спектакль получится великолепный. – Джейсон смотрел прямо в глаза Кэт, его взгляд излучал тепло и уверенность.
– Почему вы так думаете?
– Потому что ее написали вы… исключительная женщина. – Кэт рассмеялась, оценивая шутку по достоинству.
– Мне бы хотелось, чтобы вы были кем угодно, но не театральным критиком.
– Почему? – удивился Джейсон.
– Тогда я бы хотела, чтобы вы пришли на репетицию, посмотрели и сказали, что вы думаете по этому поводу. Но поскольку вы есть вы, Джей, – Кэт улыбнулась, называя его так, – Бо вряд ли пустит вас. – У Кэт появилась новая мысль, она взглянула на Джейсона. – Вы будете писать о пьесе?
– Вероятно.
– Это очень плохо, – Кэт была искренне огорчена.
– Почему?
– Потому что, если пьеса вам не понравится, вы будете чувствовать себя в затруднении, я буду стесняться, и все вообще будет ужасно… – Но Джейсон только рассмеялся над словами Кэт, ее предсказаниями и отчаянием.
– Тогда есть только одно решение проблемы.
– И какое же, мистер Кэлмен?
– Мы должны стать друзьями прежде, чем спектакль выйдет в свет. Тогда совсем не будет иметь значения, что я напишу. Как вам нравится моя идея?
– Это, и в самом деле, единственное решение. Когда Джейсон и Кэт добрались до дома, журналист спросил, о каком Филиппе шла речь у них с отцом?
– Это мой сын, – ответила она спокойно.
– Сын? У вас есть сын? Это удивительно.
– Почему, удивительно? Разве я не могу иметь сына?
– Ну и ну, что за потрясающая леди. Успели родить сына и написать прекрасную пьесу. И сколько же лет сыну? – Джейсона не особенно потрясло сообщение о том, что она замужем, и Кэт почувствовала облегчение от этого.
– Ему четыре года, его зовут Филиппом. Это чудо.
– Догадываюсь. Это ваш единственный ребенок? – Джейсон улыбался подозрительно, а Кэт кивнула.
– Единственный.
Джейсон вопросительно посмотрел на Кэт.