чаю?
— С удовольствием.
В крошечной комнате, которой ломберный столик с древней пишущей машинкой и заставленный папками и канцелярскими принадлежностями шкаф придавали вид офиса, Сара Бродсворт разбирала текущую почту.
Она посмотрела на репортера тяжелым немигающим взглядом, столь несообразным с чувственными изгибами ее тела и белокурыми локонами.
— А, это вы, — произнесла мисс Бродсворт без всякого энтузиазма.
— Вы, кажется, мне не рады.
— Однажды я уже без особой радости ждала вашего прихода, а вы не соизволили прийти. Так почему сегодня я должна быть рада вас видеть?
— Я сожалею о том случае. Но такая уж у меня работа: если где-нибудь происходит нечто из ряда вон, я обязан бросить все и мчаться на место события. Простите, что не известил вас — не было никакой возможности. Мне действительно очень жаль, что наша встреча не состоялась. Вам пришлось ехать издалека? — спросил он небрежно. Но, не получив ответа, усмехнулся. — А вы непростая штучка! По- настоящему таинственная женщина! Вы заняли бы достойное место среди членов королевской семьи.
— Я просто осторожна в выборе знакомств. Особенно среди журналистов.
— Что так?
— Вы мастера сочинять небылицы. Я убедилась в этом на прошлой неделе.
— Не это главное, — вкрадчиво возразил Волланс.
— Вы полагаете?
— Конечно! Не смею утверждать, но, по-моему, у нас с вами больше общего, чем вы думаете.
— Неплохое начало, мистер Волланс.
— Генри.
— Мистер Волланс!
— Вы бы не поужинали сегодня со мной?
Она отрицательно покачала головой.
— Нет, спасибо.
— Почему? В прошлый раз вы согласились.
— И жестоко за это поплатилась. Я не делаю одну и ту же ошибку дважды.
— Неужели?
Из соседней комнаты донесся дрожащий голос миссис Фолкингэм: «Чай готов». Ни Сара, ни Волланс не двинулись с места.
— Если честно, что вас привело сюда, мисс Бродсворт? — поинтересовался репортер.
— На ваш взгляд, в моих действиях кроется какая-то загадка? — спросила Сара.
— Как знать!
— И вы сделаете ее достоянием общественности?
— Может быть. Но прежде, чем я смогу сказать вам что-то определенное, мне нужно поставить в известность редактора.
Она вскинула на него глаза и на мгновение задумалась, словно просчитывая что-то в уме.
— Предположим, я скажу вам, что намерена бороться за то, чтобы «Женщины за Империю» достигли своей первоначальной цели.
— И в чем же она состоит?
— В установлении надлежащих отношений между белыми и черными.
— Каким образом?
Мисс Бродсворт улыбнулась, показав свои ровные белые зубы.
— Цель оправдывает средства. Я думаю, все журналисты понимают это, мистер Волланс.
«Чай готов!» — снова крикнула за дверью миссис Фолкингэм. В старческом голосе уже звенели повелительные нотки.
— Хотите, я принесу чай сюда? — предложил Волланс. — Будет очень досадно, если наша беседа прервется на таком интересном месте…
Войдя в кафе на автостанции, Уилд замер в изумлении, увидев, как весело приветствует его хозяин Чарли. Ему казалось, что за эти несколько дней мир перевернулся.
— Хэлло, Чарли! Все в порядке?
— Спасибо, все прекрасно. Вы неплохо выглядите, мистер Уилд.
— Разве?
Выпив чашечку кофе, которую Чарли налил, как только его заметил, Уилд спросил:
— Чарли, помнишь, я был здесь на позапрошлой неделе? Разговаривал с парнем в задней комнате?
— Как же, помню! Черненький такой, смуглый?
— Да, это он. Не приходил ли он сюда еще раз?
Подумав, Чарли сказал:
— Да, припоминаю… Он заглянул сюда пару дней назад. Я тогда еще принес ему кока-колу и тост с сыром. Парень сидел вон там, у двери… Было это, кажется, в среду… Или в четверг? Да, точно, в четверг.
— Он был один?
— Один, если мне память не изменяет.
— В котором часу это было?
— Довольно поздно. В девять — девять тридцать. В десять мы закрываемся. Он ушел до десяти.
— Ты видел, как он уходил?
— Да, теперь я начинаю вспоминать… Постой-ка, сдается мне, он ушел не один. Нуда, конечно: кто- то вошел в кафе, но за столик не сел, тут черненький поднялся и вышел. — Внезапно лицо Чарли озарилось догадкой. — Послушайте, это как-то связано с тем убийством, о котором я читал в газете? Ведь убитый парнишка был темнокожим! Вот почему вы задаете эти вопросы?
— Может быть…
В газетах фотографии Клиффа не было. Его бабушка не привезла с собой ни одного снимка, а из-за травм на лице трудно было сделать посмертное фото. Его портрет в газете мог бы расшевелить память Чарли днем раньше. Но, с другой стороны, может, и к лучшему, что случилось так, а не иначе.
— Чарли! Тот человек, что ушел отсюда с мальчишкой, — я хочу, чтобы ты рассказал мне о нем все, что помнишь. Все! — потребовал Уилд.
Дэлзиел работал до позднего вечера. Точнее, просто сидел в своем кабинете с большим стаканом пива, ожидая звонка. Он давно знал Сэнди Сандерсона. Как только этот сукин сын добудет нужную ему информацию, он тотчас же бросится к телефону. И будет чрезвычайно доволен, что оторвал суперинтенданта от его занятий. Да еще и прибавит невинно: «Вы же сами сказали, что это срочно, дружище».
Дэлзиел отхлебнул пива и злорадно подумал: «Дудки, врасплох ты меня не застанешь, прохвост!» Впрочем, с грустью подумал он, у него и нет ничего такого, от чего ему было бы жаль отвлекаться. Это только Паско может сетовать, что его семейная жизнь разваливается: молодому балбесу невдомек, что он должен быть счастлив, раз ему есть о чем сожалеть. Помимо прочего, все эти домашние хлопоты здорово снимают стрессы и дают силы для работы…
Дэлзиел вновь проглядел содержание всех телефонных переговоров, которые Питер вел с Флоренцией, военным архивом, Ноттингемом. И задал себе другие вопросы под иным углом. Ответы, которые он получил, преисполнили суперинтенданта тщеславной гордостью. Теперь ему нужен был Сандерсон, чтобы, гак сказать, скрепить их печатью.
Зазвонил телефон.
Он схватил трубку.
Грубый, сдавленный голос произнес:
