— И наконец устроите себе каникулы? Несколько дней под южным солнцем?
— Возможно. Почему вас это интересует?
— Да просто так. Любопытно, не планируете ли вы наведаться в Тоскану, отдохнуть на «Вилле Бетиус»?
В дверь постучали, кто-то сказал:
— Мадам, это носильщик.
— Уходите, — приказала Стефания Виндибэнкс, не отрывая пристального взгляда от Дэлзиела. — Уходите, я позову вас, когда будет нужно.
— Мне ничего не стоило переспать с ней, — самодовольно заявил Дэлзиел. — Она прямо намекнула на это.
— Но вы не сделали этого? — спросил Паско.
— За кого ты меня принимаешь, парень? — возмутился толстяк. — Ты думаешь, я готов угробить дело ради того, чтобы трахнуть бабу?
— Я не удивился бы, если бы вам удалось и переспать с ней, и не нанести урон делу, — парировал Паско, все еще уязвленный грубыми обвинениями Дэлзиела в бесплодности его телефонных звонков во Флоренцию.
— Ты прошел мимо главного, парень, — выговаривал ему суперинтендант. — Все, что тебя интересовало, — могли Понтелли быть Александром Хьюби. Здесь ты и начал рыть. Я же пошел дальше: попросил выяснить, на кого Понтелли работал, чем занимался. Что проку нам было от этих сведений о происхождении, семье и прочей дребедени, которая так тебя интересовала? Я достал список агентств, заставил просмотреть официальные документы каждого из них, пока не наткнулся на то имя, которое мне было нужно. В этом деле, парень, самое главное — связи! Есть у тебя связи — и ты берешь их всех голыми руками!
— И кто же оказался в ваших тисках?
— Виндибэнкс и ее драгоценный сынок, — торжествующе произнес Дэлзиел.
— В чем их могут обвинить?
— Мошенничество, воровство… откуда я знаю? Мое дело — ловить прохвостов. Мадам в течение трех лет получала арендную плату за собственность, которая ей никогда не принадлежала! А это что-нибудь да значит! Ясно как день, что именно они надоумили Понтелли выдать себя за Александра Хьюби.
— Теперь, когда он мертв, доказать это будет трудно.
— Ну, во всяком случае, им обоим придется попотеть, доказывая свою непричастность к убийству! Ладно, расскажи-ка, что ты делал в Ноттингеме.
Паско доложил о своей поездке, закончив словами:
— Похоже, и там я задавал не те вопросы, что следовало.
Дэлзиел взглянул на него исподлобья.
— Питер, — сдерживая негодование, спросил он, — неужто в колледже тебе не внушили прописной истины: если человек слишком стар, чтобы учиться, ему не светит повышение по службе?
Паско почувствовал, что краснеет. Обидчивость не входила в число его недостатков.
— Извините. Что я должен был там узнать?
— Откуда я знаю, черт побери? Связи, парень! Все очень просто: спрашивай всех обо всем, пока не завяжешь связи. Ты уверен, что отец Шермана нам может пригодиться?
— Правда, теперь я буду во всем сомневаться. А вдруг да окажется, как в случае с Понтелли: может, он вовсе не имеет никакого отношения к этому делу. Но пока другого пути расследования я не вижу.
— Тогда давай пройдем этот путь с максимальной быстротой, — объявил Дэлзиел, берясь за телефонную трубку.
— Как насчет телефонных расходов? — прищурился Питер.
— Расходов? О чем ты, парень? Эти прохвосты платят за то, чтобы мы их защищали, мы обходимся им вдвое дешевле, чем следовало бы! — Дэлзиел набрал номер.
В трубке раздался бодрый молодой голос: «Новый Скотленд-Ярд слушает. Что вам угодно?»
— Позовите Сандерсона, пожалуйста. Суперинтендант уголовного розыска Дэлзиел из Среднего Йоркшира на проводе.
Через несколько секунд на другом конце сердито буркнули: «Сандерсон слушает».
— Сэнди? Это Энди Дэлзиел… Правильно. Я знал, что ты мне обрадуешься. Мне нравится, когда людям не надо напоминать о том, что ты для них сделал. Сэнди, знаешь, зачем я тебе звоню?..
Стефания Виндибэнкс позвонила сыну в театр «Кембл»; тотчас после разговора с ней Род Ломас уже набирал номер офиса «Господ Теккерей и прочих».
— Лэкси? Это Род. Слушай, мне только что звонила мать. К ней приходил тот толстяк полицейский. Он знает о «Вилле Бетиус».
Несмотря на его возбужденный тон, Лэкси оставалась невозмутима:
— В конце концов они должны были докопаться до этого.
— О Боже! Что же теперь будет?
— Я навела справки. Ничего особенного не случится. Вилла, конечно, будет включена в опись имущества тети Гвен. Что же касается арендной платы, ничего не говори. Если они поднимут шум, скажи, что было устное соглашение, пусть попробуют доказать обратное.
— Может, мы должны намекнуть, что готовы вернуть эти деньги?
— По закону это практически означает признание в совершении преступления.
— А что нам говорить о Понтелли?
— Отрицай все. Он мертв. Он не сможет опровергнуть твои слова.
— Но связь с ним так очевидна…
— Она всегда была очевидной, — резко заметила Лэкси. — Об этом следовало беспокоиться раньше, когда ты затевал аферу. А если случится наихудшее, ты всегда сможешь возложить вину на отца.
— Лэкси!
— Что тебя смущает? Во-первых, он тоже мертв. А во-вторых, это чистая правда.
— Ты говоришь об этом так равнодушно! — после долгой паузы произнес он. А если они опять начнут спрашивать тебя о пятнице?
— Я повторю то, что уже сказала: мы с тобой были в оперном театре. Правда, у меня есть абонемент, так что тебе лучше говорить, что сидел на галерке! Согласен?
— О, Лэкси!
— Род, с тобой все в порядке? — В ее голосе послышалось беспокойство, так не похожее на тот деловой и отрывистый тон, каким она говорила минуту назад.
— Пока да. Позвони мне завтра, хотя завтра я уже могу отдать Богу душу. Вот если бы ты поддержала меня, я наверняка пережил бы эту ночь. Ты будешь у Кич, когда я вернусь, правда?
— Хорошо. После занятий я приеду в Трой-Хаус, чтобы отпустить сиделку, как обещала.
— Не бросай меня, Лэкси! Я так на тебя надеюсь.
— Не беспокойся.
Иден Теккерей вошел в комнату, когда она клала трубку на рычаг.
— Что-нибудь важное? — осведомился он.
— Это был личный звонок. Извините.
— Ничего, ничего. Лэкси, я думаю, настало время поговорить о твоем будущем.
— Я готова, мистер Иден.
Генри Волланс приехал в Мальдив-Коттедж после шести вечера. Миссис Фолкингэм встретила его с распростертыми объятиями.
— Как приятно увидеться с вами снова, мистер Волланс!
— Просто Генри, — поправил он ее, изобразив улыбку а-ля Редфорд. — Мисс Бродсворт у вас?
— Ах, я должна была догадаться, что вы приедете не для того, чтобы повидаться со старухой, — понимающе заметила миссис Фолкингэм. — Она в офисе, приводит в порядок какие-то бумаги. Выпьете
