и наука еще не была прагматической,и мораль, перепутав земное с небесным,Пела славу девицам невинным и честным.Чистым девам тогда представлялась ужаснойпроза этого мира, реальности властной,и пятнадцатилетних прельщали без мерырозы мира иного, мечты и химеры.Но с тех пор, как наука подвластна мужчине,стал сочувствовать он их ничтожной судьбине,и теперь прилагает немало старания,чтоб улучшить их нравственное воспитание.Убоясь, как бы девы не вышли из правил,он единственный путь им покуда оставил —не в цене образованность и добродетель,лишь была бы семья да законные дети.Нынче девочки знают с пеленок отлично,что любовь к идеалу глупа, непрактична.Их наука — найти с положением мужа;киснуть старою девой — что может быть хуже!Не бывает сегодня наивных простушек!Есть у каждой запас хитроумных ловушек,и Невинность, предавшись сомнительным хлопотам,испарилась навек с преждевременным опытом.Нынче брак по любви, безусловно, не принят —ведь любовь в нищете раньше срока остынет.Пусть любовь подождет — ей не станет обиднее,если дева найдет что-нибудь посолиднее.И уж если мужчина задумал жениться —пусть он после не кается и не дивится,что его половина одной половинойостается с ему неизвестным мужчиной.
Как болит у них кровь!Кашель мертвым узлом захлестнул им нутро.Хлеб их тверже, чем в шахтах упрямая крепь.Дни похожи на ночи,а ночи похожи на раны.Как им трудно ползти по широтамзауженных штолен,продираясь сквозь жала москитов!Как ложится рудасиневой под глазамишахтерских детишек!И ни рисом,ни хлебною коркойнельзя почему-то заткнутьэту глотку всегдашнего голода…Холодомобжигает дубленую кожу,и древний ознобшевелит их индейские космы.Оловянная пыльим врачуетотверстые раны, и бользаползает в туннелирентгена.Как дрожат оскверненные недра!Как едкий гранитприрастает, врастает в шахтерскую кожу…И все жевдруг подкатит надеждасоленым комкомк пересохшему горлу.
