с утренней зарей уйдет и он.Все исчезнет: пробужденья стони ночных фантазий сокровенье.Все уйдет, и все-таки праваэта непонятная тревога…Тайна песни, чуткие слова,ритмы, различимые едва,жажда счастья — к вечности дорога.Все исчезнет. Но уйдет и больжизни одинокой, несогретой,потому что люди мы с тобой,и тоска по вечности, любовь,не проходит на планете этой.
Я мечтаю о песне со звучаньем набата,о песне свободной,как гражданская совесть солдата.Эта песня должна быть народной,ни на что не похожей,чтобы ее услышал народ —он замечательно слышити верно поет.О песне мечтаю, которую защитяттридцать тысяч рабочих,огонь и бетон их прочныхумелых рук,чтобы повсюду вокругзвучала она непрестаннона устах у народов различных стран,как буря Тихого океана,как взбунтовавшийся Атлантический океан.Мечтаю о лучшей из песен,водруженной в гуще событий,как знамя, чей цвет пунцовот крови кровопролитий,от красной крови борцов.Я хочу, чтоб слова этой песни звучалинад просторами улиц и площадей,где бессмысленно умирают миллионы людейв рабском одиночестве и печали.О песне мечтаю, яркой, как солнечный день,слова которой рабов всколыхнути укажут, откуда, падает теньи в чьихрукахкнут.Чтобы люди закрыли дороги истерике,хлынувшей с севера мутной волной,чтоб закрыли живою стенойбудущее индианки Америки,которая на карте лежит в океанеподобно загнанной лани.Мечтаю о песне сильной, как шквал,если хотите — о песне-тайфуне,который, разбившись у мола,вносит на улицы города краснопенный вали обрушивается, как молот,на бронированные авто, где, забившись в угол,дрожат, пистолеты сжимая,сеньора с лицами пугал.Мечтаю о песне, сколоченной грубо,о песне-стреле, выкованной из металла,о песне, способной увлечь всякого,о песне, которая, как народ, многолика,о песне-птице над морем бунтующих масс,чтоб ее повторяла Кубаи слушала Гватемала,чтоб узнали ее в Никарагуа,чтобы пела ее Коста-Рика,а подпевал Гондурас.О смелой песне мечтаю,о песне, которая пуль не боится,о песне, похожей на море,
