конвенте, были расквартированы порядка двадцати рыцарей и чуть меньше сотни солдат. Они отказались передать помещение и перейти в орден Древа Праха. Дело дошло до настоящей битвы, во время которой часть города загорелась. Числа в конце отчета были ужасны. Выжило всего трое из Нового Рыцарства. Если же посчитать жителей, которые были убиты, число потерь возрастало до более чем семи сотен. А тонкие шерстяные ткани, которыми славился Штеенберген, этой зимой там производиться не будут, поскольку в числе сгоревших были и два склада суконщиков города.

Жиль раздосадованно положил отчет в стопку с рассмотренными бумагами. Глянул на конторку рядом с камином. Вообще-то он склонялся к тому, чтобы вызвать командора, ответственного за такое безобразие, в Анисканс. Но для этого ему нужно было подойти к конторке, чтобы написать примечание к отчету. Или позвать Рожера, чтобы он привел писаря.

Жиль вздохнул. А затем улыбнулся. Военная карьера этого халтурщика закончится не скоро. Спасли парня боли в животе.

Гептарх взял следующий лист из стопки. То был смертный приговор для Оноре. Один росчерк пера — и этот великий интриган исчезнет со сцены власти. Из всех сановников Церкви Оноре был самым опасным.

Его снова схватила судорога. Жиль наклонился вперед, прижимая кулак к больному животу. Это продолжается уже целый час. А что, если Оноре не лгал? Сотни свидетелей видели, как его раны закрылись. Может быть, Оноре сможет помочь ему? Идея послать письмо в Воронью Башню Жилю не нравилась. Примарх что-то задумал.

С севера еще не поступало известий. Расстояние слишком большое, даже для голубей и воронов. Никто не мог сказать, восстали ли войска Нового Рыцарства против диктатуры Церкви.

Жиль застонал от боли. Возможность забыть об этих страданиях навсегда…

Фернандо и след простыл. У него самого было несколько одаренных фальсификаторов, но ведь этот наглый ублюдок настоял, что для него должен писать Фернандо. К сожалению, речь идет о большем, чем просто о подделке письма. Жиль был уверен в том, что Оноре воспользуется кодом, известным только его доверенным лицам. Он просто не мог послать обычное письмо в Воронью Башню.

Гептарх отложил смертный приговор в стопку нерассмотренных бумаг.

— Не сегодня, — пробормотал он.

Пока есть надежда — нет.

Сходни ударились о каменный причал. Мгновение Лилианна колебалась, прежде чем ступить на узкие доски. Когда она сойдет с этого корабля, все станет не так, как было раньше. Там, внизу, собрались сановники ордена, и впереди всех — Мишель. Как объяснить все сестре? Она видела вопрос на лицах собравшихся. Никто не понимал, почему она вернулась на борту роскошной галеасы рыцарей Древа Праха, а ее собственная галера всего лишь эскортировала корабль.

Лилианна одернула себя. Это тоже всего лишь битва. Битва слов! Решение было принято уже давно. Для нее возврата больше нет.

— Мы будем совещаться в старой башне, — сказала Лилианна, едва ступив на землю. — Я прошу вас подождать с вопросами. Я устала с дороги и сейчас пойду к себе. Совещание состоится в час заката. Мишель, следуй за мной, пожалуйста. Нам нужно решить один семейный вопрос.

Конечно, несмотря на эти слова, некоторые братья и сестры задавали вопросы, но Лилианна просто проигнорировала их. Она не имеет права на ошибку. В данный момент все — только слухи, но если она что- то заявит, то создаст факты.

Лилианна жила в мансарде одного из домов, находившихся неподалеку от бастиона западной стены. В этом же здании были расквартированы такелажник и его писари. На первом этаже находились ящики, в которых хранились оружие и амуниция. Оба верхних этажа были отведены под кабинеты. А под крышей было относительно спокойно.

Мишель оказалась достаточно тактичной, чтобы подождать, пока Лилианна снимет пояс с мечом. Затем налила им обеим по бокалу вина.

— Ты не присядешь?

Сестра вопросительно смотрела на нее. Затем опустилась на стул.

— Все так, как и говорил брат Луи, Мишель. Гептархи Анисканса приняли решение о присоединении нашего ордена к ордену Древа Праха. Мы должны подчиняться правилам их ордена. Школа ордена в Валлонкуре будет распущена. Наши знамена будут убраны со всех башен. Наши корабли и полки, округи, порты и усадьбы, в общем, все переходит во владение ордена Древа Праха.

— И что нам теперь делать?

— То, что всегда делают хорошие солдаты. Мы повинуемся.

— Ты хочешь сдаться?

— Нет, напротив. Я хочу сохранить как можно большую часть нашего ордена. Но для этого нам придется сначала подчиниться. Как думаешь, что произойдет, если мы откажемся? Брат Эрилгар уже начал стягивать войска. А еще он собирает флот в Гаспале.

— Значит, мы должны нанести удар, пока он не набрал силу, — сказала Мишель.

— Можно было бы и так. Я даже уверена, что мы победили бы. Но что произойдет потом?

— Мы можем закрепиться здесь, на севере.

— Надолго ли? Гептархи объявят каждого, кто выступает под нашими знаменами, еретиком и врагом Церкви. Наш орден меньше. Мы не можем победить. Если сейчас мы начнем борьбу, то все, что останется от нашего ордена, — это воспоминания, что мы были рыцарями-еретиками, которые восстали против князей Церкви. Ты сама напомнила мне о черных и рыжих муравьях. Ты знаешь, что произойдет, если мы станем сражаться. Для рыжих муравьев не было иного выхода, кроме долгого кровопролитного пути к уничтожению. Мы не можем распоряжаться собственной судьбой.

Мишель смотрела в бокал, который держала обеими руками.

— И чего они хотят?

Лилианна перечислила требования рыцарей Древа Праха. Сестра спокойно выслушала. Теперь оставалось самое трудное — она не знала, как облечь для Мишель то, что она сделала, в недвусмысленные слова. И она выбрала прямой путь.

— Я отреклась от Нового Рыцарства, Мишель. Теперь я рыцарь ранга комтур ордена Древа Праха. Мне подчиняется вновь образованная провинция Воронья Башня.

Мишель подняла взгляд. Потом рассмеялась.

— Хорошо! Это действительно… — Она запнулась. — Ты ведь несерьезно, не правда ли?

— Более чем серьезно. Поэтому я могу определять то, что здесь происходит. Если бы я не сделала этого, то командование перешло бы брату Луи. Ему мы не подчинились бы. Братоубийственная война была бы неминуема.

— С чего ты взяла, что наши братья подчинятся? Думаешь, легче подчиниться предательнице?

— Ты когда-нибудь задумывалась о том, кому служишь? Гербу ордена? Или же ты — рыцарь Тьюреда?

— Оставь это буквоедство! Здесь у нас не семинар по риторике. Это…

— Это вопрос веры, сестра. Никто не знает меня так хорошо, как ты. Я все еще ношу в сердце Древо Крови, хотя оно и не изображено больше на моем военном мундире. Нас много. Мы изменим орден Древа Праха, если вступим в его ряды. Ты еще помнишь, что пишет Игнациус Рандт о битве против противника, превосходящего тебя по численности?

— Нельзя ввязываться в крупные сражения. Вместо того чтобы открыто сражаться с врагом, нужно понемногу истощать его силы. Подобно тому как термиты валят очень большое дерево, выгрызая его изнутри. Это все слова, сестра. Игнациус Рандт всегда умел с ними обращаться. Но на поле боя он проигрывал. Он был маршалом ордена совсем недолго. Ты с ним встречалась? Я знаю, ты всегда чтила его. Это он обратил тебя?