было по меньшей мере десятка три лошадей разных мастей и размеров. Их вел вожак — дикий вороной жеребец. На своем берегу Хепберн послал коня в галоп, чтобы сравняться в скорости с табуном. Кэтрин захватила гонка. Она захохотала. Из груди вырвался какой-то древний боевой клич. В крови зазвучала победная музыка погони.

— Держись!

Он коснулся губами ее уха. Его руки еще теснее сомкнулись вокруг нее. Подгоняемый хозяином Валиант бросился в реку, чтобы перебраться на другой берег. Вода доходила Кэтрин до колен. Брызги летели в лицо. Наконец они выскочили на противоположной стороне. Погоня за дикими лошадьми продолжилась. Медленно, но уверенно Валиант сокращал разрыв. Вдруг неожиданно они сами стали частью табуна. Вместе с дикими лошадьми они летели, словно на крыльях ветра. Их сердца стучали в такт копытам. На короткий миг люди и кони слились в единое целое, соединенные изначальной волей к жизни.

Они все-таки настигли вожака. Неожиданно Кэтрин показалась нестерпимой мысль, что это дивное создание окажется в плену.

— Патрик, нет! Он дикий, он непокорный. Не трогай его! Пусть он таким останется!

— Он мой!

— Пожалуйста, Патрик! Пусть погуляет еще год. Оставь его до следующего года!

Патрик мельком посмотрел на нее, и этот взгляд соединил их. Он согласно кивнул:

— Ну ладно. — И усмехнулся. — Так и сделаем.

Хотя Валиант не сбавлял скорости, табун начал медленно уходить от них вперед. У Кэтрин распустилась коса, и волосы свободно полетели по ветру, щекоча Патрику грудь и лицо. Обернувшись к нему, она увидела, что его тоже захватило это невероятное приключение. Он наклонился к ней. Черные глаза пожирали ее. И вдруг он властно и требовательно поцеловал ее. Кэтрин вспыхнула от желания.

Она обхватила его руками за шею и притянула к себе. Запустив пальцы ему в волосы, прижимала к себе, не отпускала, отвечая на его поцелуй.

Стискивая коленями бока Валианта, он заставил коня перейти на рысь, потом на шаг. Держа Кэтрин одной рукой, Патрик соскользнул с седла на землю. Она не отпускала его, покоряясь силе, полностью доверившись его способности защитить ее от опасности. Они опустились в высокую траву, покрывавшую речную долину. Чтобы ей не было жестко на земле, он уложил ее на себя.

Ее колотило от возбуждения. Хотелось большего, чем поцелуи. Прерывисто дыша, она оторвалась от него и подняла голову.

Патрик заворожено смотрел на нее. «Боже правый, сколько в ней огня!»

Он погладил ее по щеке.

— Чертова кошечка! Это прозвище так тебе подходит, — шепнул Патрик. Чувственность, которую он разбудил в ней, захватила и его самого. Перекатившись, Патрик навис над ней. Горящими глазами оглядел ее сверху, от растрепанных волос до скандально короткого килта. — Ты просто сам грех.

— О Господи! Посмотри на себя, Хепберн! Великан ростом больше шести футов, с рожей разбойника, небритый, лохматый и черный как сам дьявол. — Она задохнулась. В глазах вспыхнули золотистые огоньки. — И скачешь, как кентавр.

Сунув руку ей под килт, он стянул с нее чулки и панталоны. В это время она принялась терзать его овчинную безрукавку, пытаясь избавиться от нежелательной преграды. Движением плеча Патрик помог ей и поднялся, чтобы сбросить сапоги. Расстегнув пояс, он освободился от кожаных штанов, наблюдая при этом, будет ли Кэтрин возражать.

На ее лице отразилось только жадное внимание и нетерпение, но никакого смущения при взгляде на его обнаженный живот и бедра, когда он вытянулся перед ней во весь рост.

Она погладила его необъятную грудь, ощутив кончиками пальцев жесткость черной поросли. Взяв ее за руки, Патрик завел их ей за голову.

— Мисс Нетерпение, я хочу увидеть твою грудь, — хрипло шепнул он.

Кэтрин не могла вырваться из захвата, чтобы прикрыться. Бесстыдно топорщились налившиеся соски. И в этот момент ей захотелось стать самой красивой женщиной из всех, кого он когда-либо видел, трогал или укладывал к себе в постель.

Патрик вдоволь насмотрелся. Наклонился, провел губами вниз, вдоль горла, пробуя ее на вкус, словно загипнотизированный ощущением шелковистой нежности ее плоти. Наконец, взяв ее груди в ладони, он нагнулся к ней и поцеловал в губы.

Она не могла оторваться от него, жадно целуя в ответ. Приоткрыла губы, словно приглашая его войти. С готовностью встретила жесткие, требовательные движения его языка. Запустив ему пальцы в густые черные волосы, притянула к себе и сама принялась ласкать его языком. Потом у нее дрогнули и поднялись ресницы, и она заглянула ему прямо в душу.

Патрик был готов поспорить, что еще ни с кем она так не целовалась, что для нее это было открытием. Она упивалась поцелуями, их вкусом, жаром, скользкими касаниями, но этого ей было мало. Он отстранился, сел на корточки у нее между ног и оглядел ее. Медленно, наслаждаясь, потянул вверх ее килт, пока не открылся треугольник черных шелковистых волос внизу живота. Потом осторожно отстегнул булавку, соединявшую края шотландки, и разложил ее на траве, по бокам.

— Патрик, я хочу…

Она не знала, чего хочет. Только знала, что хочет.

— Я знаю, чего ты хочешь… что тебе нужно…

Он вытянулся рядом на траве. Перебрал волосы на лобке, пощекотал, легонько похлопал и погладил ее. Потом он раздвинул ей бедра и уткнулся в них лицом. И не мог удержаться. Сначала поцеловал, а потом начал ласкать языком укрытый между складок розовый бутон, который напрягся, увеличился, словно готовясь распуститься цветком страсти. Язык вошел в сладковатое лоно, и Кэтрин вскрикнула, еще теснее прижимаясь к его лицу. Она стремительно стала возноситься к пику, пытаясь сдержать нарастающий изнутри взрыв. Потом сдалась, и взрыв наслаждения сокрушил ее, жидким пламенем растекаясь по жилам.

Патрик подмял ее под себя, легкими поцелуями касаясь кудрявых волос, в страшном беспорядке упавших на лоб. Он сам был на пределе, но все-таки каким-то образом контролировал себя, чтобы не дать выплеснуться грубой похоти, которая копилась в нем уже несколько недель.

Прижимаясь щекой к его груди, Кэтрин слышала, как громко бьется там сердце, слышала, как чисто, — мужчиной! — пахнет его кожа. Ее всегда одолевало любопытство, чем мужчины занимаются с женщинами. И теперь она узнала кое-какие их тайные ритуалы. Вновь приобретенное знание воодушевило ее. Сейчас она была готова к тому, чтобы пройти этот путь до конца, до самого интимного момента, когда мужчина и женщина соединяются телами.

— Твои губы нечто умопомрачительное, но я хочу, чтобы ты любил меня вот этим.

Ее рука скользнула вниз.

Патрик застонал.

— Кэтрин, это невозможно.

— Почему? — спросила она, сбитая с толку.

— Потому что я слишком большой, а ты — миниатюрная, и быстренько покувыркаться в траве не получится, — начал объяснять он. — Нужна спальня, нужна кровать и целая ночь впереди, чтобы добиться того, о чем я мечтаю. А сейчас — нет!

— Ты обязан! Ты будешь заниматься со мной любовью, Патрик Хепберн! — приказала она.

— Почему тебе это так важно, Кэтрин?

— Потому что я хочу избавиться от тебя, Хепберн! Ты меня словно околдовал. Я терпеть тебя не могу, но меня физически к тебе тянет. Это какая-то навязчивая идея. Меня это пугает. Надо избавиться от мыслей о тебе, чтобы потом вернуться домой и выйти замуж за какого-нибудь подходящего английского аристократа.

Он напряженно смотрел на нее, скрывая страх, который вызвали в нем ее слова. «Никогда ты не выйдешь за долбаного английского аристократишку!»

Патрик взял ее руки в свои и поочередно поднес к губам.

— Спокойно, Кэтрин, спокойно. Сначала тебе нужно получить от королевы разрешение на брак.

— Только до совершеннолетия. Но в марте мне исполнится двадцать один.