они важнее для тебя, чем я.

— Ты прекрасно понимаешь, — сказал Мел, — что я выражался фигурально. И я ведь уже принёс тебе извинения. Откуда я мог знать, что это произойдёт, во всяком случае, что всё будет так — одно к одному?

— Но ты же это любишь, разве нет? Тебе всё это нравится. Для тебя всё это куда дороже, чем я, дети, наш дом, общество приличных, благовоспитанных людей.

— Вот-вот, — сказал Мел. — Я всё ждал, когда ты сядешь на своего конька… А, чёрт, мы, кажется, опять начинаем ссориться. Мы все решили, так ведь? К чему же снова пререкаться?

— Да, конечно, — сказала Синди. Неожиданно она вдруг присмирела. — Да, вероятно, ты прав.

Наступило тягостное молчание. Мел нарушил его первым:

— Подумай, развод — это очень серьёзное дело и для тебя, и для меня, и для девочек. Если ты не вполне уверена… если у тебя есть какие-нибудь сомнения…

— Мы ведь как будто уже всё обсудили…

— Конечно, но если ты найдёшь нужным, мы обсудим это заново ещё пятьдесят раз.

— Я не нахожу это нужным. — Синди решительно тряхнула головой. — У меня нет никаких сомнений. Да ведь и у тебя, в сущности, тоже, разве не так?

— Да, — сказал Мел. — Боюсь, что так.

Синди хотела что-то сказать, но передумала. Она чуть было не сообщила Мелу о Лайонеле Эркарте, однако в последнюю минуту удержалась. Успеется — Мел сам узнает. Что же касается Дерика Идена, который занимал её мысли почти всё время, пока тут в кабинете находилась делегация от Медоувуда, то о его существовании она не собиралась ставить в известность ни Мела, ни… Лайонела.

В дверь постучали — негромко, но решительно.

— О боже! — пробормотала Синди. — Неужели всё время кто-нибудь будет сюда врываться?

— Кто там? — раздражённо крикнул Мел.

Дверь отворилась.

— Это я, — сказала Таня Ливингстон. — Мел, мне нужен ваш совет… — Заметив Синди, она приросла к месту. — Простите. Я думала, что вы одни.

— Вы почти не ошиблись, — сказала Синди. — Через несколько секунд меня здесь не будет.

— Нет, прошу вас!.. — Таня вспыхнула. — Я могу прийти позднее, миссис Бейкерсфелд. Я не хотела вам мешать.

Синди внимательным взглядом окинула Таню, её форменный костюм.

— Вероятно, вы помешали нам как раз вовремя, — сказала Синди. — Во всяком случае, прошло уже добрых три минуты с тех пор, как отсюда ушли последние посетители, а мы редко бываем вместе продолжительный срок. — Она повернулась к Мелу. — Не так ли?

Мел молчал.

— Между прочим, — Синди снова обратилась к Тане, — мне бы хотелось знать, как это вы сразу сообразили, кто я такая?

На секунду Таня растерялась, что было ей совсем не свойственно. Оправившись, она слабо улыбнулась:

— Я почему-то догадалась.

Синди подняла брови.

— Может быть, и я должна проявить такую же догадливость? — Она взглянула на Мела.

— Вовсе нет, — сказал Мел и представил их друг другу.

Мел видел, что Синди мысленно оценивает Таню Ливингстон. У него не было ни малейших сомнений в том, что его жена уже строит умозаключения относительно его отношений с Таней. Синди, как он давно заметил, была наделена каким-то безошибочным чутьём по части всего, что касалось отношений между мужчинами и женщинами. К тому же Мел чувствовал, что, представляя Таню жене, он чем-то выдал себя. Этого не могло не случиться: супруги слишком хорошо знают малейшие оттенки голоса друг друга. Мел даже не очень удивился бы, если бы Синди догадалась о том, что у них с Таней назначено свидание, хотя по зрелом размышлении должен был признать, что воображение заводит его слишком далеко.

Во всяком случае, о чём бы Синди ни догадывалась, это теперь не имеет значения, сказал он себе. Ведь она же первая заговорила о разводе, так что ей, собственно, за дело до его отношений с другими женщинами? Какую бы роль ни играла в его жизни Таня (а для него самого эта роль была ещё совсем не ясна), Синди, рассуждая логически, это не должно касаться. Но женщины, напомнил себе Мел — в том числе и Синди, а возможно, и Таня, — редко умеют рассуждать логически.

И тут он был прав.

— Как тебе повезло, милый, — притворно нежно проворковала Синди, — что на этот раз сюда не пожаловала ещё одна делегация нудных стариков со своими проблемами! — Она впилась взглядом в Таню. — Вы, кажется, сказали, что у вас какие-то затруднения?

Таня невозмутимо выдержала её испытующий взгляд.

— Я сказала, что мне нужно посоветоваться.

— Ах, вот как! О чём же вам нужно посоветоваться? По служебным делам или по личным? Или вы уже запамятовали?

— Синди, перестань, — резко сказал Мел. — Какое ты имеешь право…

— Как это — какое я имею право? И почему я должна перестать? — В голосе Синди звучала нескрываемая насмешка. Мелу показалось даже, что она получает от этого разговора какое-то извращённое удовольствие. — Не ты ли сам вечно упрекал меня, что я проявляю слишком мало интереса к твоим проблемам? Так вот, проблема твоей приятельницы пробудила во мне живейший интерес… если, конечно, такая проблема существует.

Таня сказала сухо:

— Я по поводу рейса два. — И пояснила: — Это беспосадочный перелёт до Рима, миссис Бейкерсфелд. Самолёт поднялся в воздух полчаса тому назад.

— А что там у них? — спросил Мел.

— Да, сказать по правде, — Таня замялась, — я сама не очень понимаю.

— Давайте, давайте, — сказала Синди. — Придумайте что-нибудь.

— Да замолчи же! — взорвался Мел. — В чём всё-таки дело? — спросил он Таню.

Таня поглядела на Синди и начала пересказывать свой разговор с таможенным инспектором Стэндишем. Описала мужчину, который как-то подозрительно оберегал свой чемоданчик, сказала, что у Стэндиша возникли подозрения, не везёт ли этот пассажир контрабанду.

— Он на борту рейса два? — переспросил Мел. — В таком случае, если даже и везёт контрабанду, то в Италию, и это не должно беспокоить американских таможенников. Европейские страны сами сумеют постоять за себя.

— Я понимаю. УП сказал мне то же, слово в слово. — Таня передала свой разговор с ним и его последние слова, произнесённые с раздражением, но твёрдо: «Нас это не касается!»

Мел озадаченно посмотрел на неё.

— В таком случае я не понимаю, почему…

— Я же сказала вам, что, может быть, всё это пустяки, я сама не знаю, но отделаться от этих мыслей никак не могу. И вот я стала проверять…

— Что проверять?

Они оба уже забыли про Синди.

— Инспектор Стэндиш сказал мне, что этот человек с чемоданчиком вошёл в самолёт одним из последних. Вероятно, это было так, потому что я сама стояла в выхода и всё-таки проглядела старушку… — Таня не договорила. — Впрочем, это не имеет отношения к делу. Короче говоря, я вместе с дежурным контролёром, пропускавшим на рейс два, проверила список пассажиров и ведомость их регистрации. Контролёр не мог припомнить человека с чемоданчиком, но указал примерно пять фамилий пассажиров, которые проходили последними.

— И что дальше?

— Тогда я просто по наитию опросила все регистрационные стойки относительно этих пяти пассажиров — не бросилось ли им что-нибудь в глаза. В аэропорте никто ничего сообщить не мог. А вот