тобой. Мой начальник, Арт, меня тогда гнобил. Мне светила хорошая карьера, но он меня не думал продвигать, пока я…

Она замолчала, но несказанные слова были понятны. Ее начальник не собирался двигать ее выше себя, пока не попробует на вкус. Жар бросился мне в лицо, и я порадовалась, что в палате темно.

— Офисные игры, — сказала Айви, ссутулившись. — В них играть я не хотела. Хотя свое дело знала лучше, чем было бы для Арта полезно. Когда я его поймала на попытке прикрыть нападение баньши ради увеличения своего банковского счета, Я позвала Миа, чтобы разобраться, в чем дело. В тот момент она работала на ОВ, выполняя полицейские функции среди своих сородичей. Короче говоря, чтобы выбраться из подчинения Арта, мне пришлось посадить его в тюрьму. Похоже, что в ОВ это восприняли плохо. Но я хотя бы не должна была ставить начальнику западню, чтобы получить повышение.

— И тебя резко понизили мне в няньки, — сказала я, смутившись, а Айви покачала головой, наклонившись в луч света. Слез на глазах не было, но вид у нее был несчастный.

— Нет. То есть да, но, Рэйчел, эта женщина мне рассказала обо мне самой кое-что из того, что я слишком боялась в себе признать. Ты же знаешь, кто такие баньши. Они тебе сообщают горькую правду, тебя охватывает гнев, а они пожирают твои эмоции. Она меня вывела из себя, сказав, что я боюсь быть такой, как хочу быть, — боюсь своей способности кого-то любить. И она устыдила меня так, что я ушла от крови.

— Боже мой, Айви! — Я все равно не могла поверить, что свое желание она отдала какой-то баньши. — Ты думала, что уйти от крови — это хорошо? Тебя это чуть не свело с ума.

Глаза ее в полуночном свете казались черными, я подавила дрожь.

— Не недостаток крови сводил меня с ума, — возразила она. — И вообще это было хорошо. Сила и уверенность в себе, которую мне дал этот уход, были моим единственным оружием против Пискари. Они дали мне волю, которую я каждый день пускаю в ход. Миа сказала… — Айви запнулась, потом продолжала тише, с остывшей от времени злостью: — Миа назвала меня трусихой, сказала, что она никого не может любить, не убивая, и что я просто капризная девчонка, раз могу любить, но мне не хватает на это смелости. А когда я встретила тебя… — Айви пожала плечами, — когда поняла, что ты могла бы полюбить меня в ответ… быть может? Сделать мою жизнь чище… — Она потерла виски, не находя слов. — Я ей отдала мое желание, чтобы она тоже могла кого-нибудь полюбить. И это моя вина, что она теперь охотится и убивает.

— Айви… — Я будто примерзла к месту. — Прости меня. Я тебя правда люблю…

— Не надо! — Она протянула тонкую руку, останавливая мои слова. — Я знаю, что любишь. — Она смотрела на меня, стиснув зубы и с такой злостью во взгляде, что я предпочла не двигаться. — Пискари был прав. — Она горько засмеялась, и я похолодела. — Всю дорогу был прав, гад. Но и я была права. Если бы Миа не устыдила меня, я могла бы не собраться с духом, чтобы свалить Арта и разрешить себе тебя любить.

— Айви…

Бог мой, никогда Айви добровольно так не раскрывалась. Наверное, действительно вчера испугалась за меня всерьез.

— Ты как мастер-вампир, ты это знаешь? — Айви сдвинулась к углу дивана и смотрела на меня почти сердито. — Ты меня до того пугаешь с этой моей непроходящей любовью — даже когда я хочу завернуться в твою душу и найти в ней покой. Я просто больная — хочу то, что меня пугает.

— Я не хочу тебе делать больно, — ответила я, не понимая, куда клонится разговор.

— Уже сделала, — ответила она, обняв руками подтянутые вверх колени. — И опять сделаешь. А мне это все равно — вот в чем проблема. Вот почему я больше к тебе не прикасаюсь. Я подсела на твою утешительную ложь. Я хочу любви, но не смогу жить в мире с собой, если заставлю тебя снова сделать мне больно. Я не хочу, чтобы боль ощущалась как любовь. Так не должно быть.

У меня всплыло воспоминание, как Фаркус играет с моим шрамом. Слишком близко, он был слишком близко. Использовал меня как спичку, чтобы поджечь собственное либидо. Боль, превращенная в наслаждение — а извращение ли это, если так прекрасно ощущается?

— Прости меня, Айви, — сказала шепотом. — Я не могу дать больше.

Айви отвернулась к окну, отодвинула занавеску, выглянула.

— Я и не прошу, трусишка, — сказала она ласково, и я увидела, как она снова загоняет эмоции под замок. — Не беспокойся, меня все устраивает как есть. Я не для того тебе сказала, чтобы ты из чувства вины что-то там делала. Просто тебе надо знать, откуда у Миа Харбор муж с иммунитетом от баньши. Я дала ей это желание, потому что была у нее в долгу. Она дала мне храбрость драться за то, чего я желаю. Получила я это или нет — уже несущественно. Единственный способ ее отблагодарить — это дать ей шанс на любовь. И я думаю, она его любит — насколько может любить баньши.

Я вцепилась пальцами в плечи так, что их стало сводить. Тогда я отпустила руки.

— Она любит серийного убийцу, чтоб он сдох, — сказала я, радуясь, что разговор отошел от наших отношений.

Айви слабо улыбнулась в свете уличных фонарей, опустила руку, выпустив занавеску, и снова лицо ее омрачилось.

— Все равно любит. Нет ничего особенного в Холли, зато есть в Римусе. Мне очень жаль, не должна я была отдавать ей желание. Понятия не имела, что она им воспользуется ради убийств. При всей ее силе, она — монстр. Я у нее в долгу, но все равно я ее арестую.

Я встала, протянула руку, чтобы поднять Айви на ноги — мне хотелось ее обнять, чтобы не было этой страшной неподвижности.

— Не переживай. Ты же не знала, что она собирается делать? Ни одно доброе дело… и так далее.

— Все равно вина моя.

Я положила руку ей на плечо — и убрала, когда в брызгах серебристой пыльцы, оставлявшей в воздухе след, влетел из-под двери Дженкс прямо к нам.

— Гленн в коридоре, — сказал он, необычайно ярко блестя глазами в темноте помещения.

— Это хорошо, — сказала я неуверенно, поворачиваясь взять сумку. Лицо горело, я приложила к нему руку.

— Гм! — Пикси неуверенно повис в темном воздухе. — Я что-то пропустил?

Айви взяла у меня сумку — дернула, когда я не отпустила.

— Нет, — ответила она и обернулась ко мне. — Стой здесь, я коляску найду.

— Не надо. — Она меня сбила с толку, и я не знала, как теперь не дать ей мной командовать. — Коляску мы не планировали, — добавила я. — Вполне могу дойти пешком.

— У тебя колени подкашиваются, — возразила Айви, и я покачала головой. Своего решения я буду держаться.

— На инвалидном кресле я не сбегу, — ответила я, фиксируя взглядом землю, пока она не перестала качаться. — Мне надо идти пешком. И очень, очень медленно.

Дженкс висел перед нами, похожий на Лоуренса Аравийского, только с крыльями.

— Не получится, Рейч, — сказал он, тревожно щурясь. — Ты стоишь хуже, чем хрен у старого фейри.

— Я смогу, — выдохнула я, потом засомневалась, потом покачала головой. — Хорошо сказано, Дженкс.

Опустив голову, я пошла к двери, мысленно прокручивая список дел: договориться с Алом насчет выходного; восстановить рецепт чар для временной материализации Пирса; напомнить Маршалу, что мы не будем развивать наши отношения только потому, что: а) я попала в больницу, б) он победил Тома и в) у нас был очень милый ужин с моими родными. Еще я должна заново приготовить амулет-локатор, не говоря уже о том, чтобы проглядеть все записи и отследить всех, в кого Пискари в тюрьме всаживал зубы или что другое — и найти след, ведущий к убийце Кистена. И я могу это сделать. Могу все это сделать. И как же я буду это делать?

Дженкс летел перед нами спиной вперед, а я перебиралась от дивана к кровати, от кровати к шкафу, прислушиваясь к собственной ауре, конечно. Процесс как минимум раздражал.

— Скажи там Гленну, что мы идем, — попросила я и хлопнула Айви по руке в ответ на попытку мне