плечами. В конце концов, что она может сделать? Он медленно повернулся к стене. Сзади зашелестела ткань. Она одевается. Собирается сбежать? Он едва не засмеялся вслух. На этом острове ее поймают уже через несколько часов.

– Все, вставай.

Грегори повиновался. К его удивлению, теперь уже оба пистолета были нацелены на него.

– Так ты надеешься сбежать?

Мари не сочла нужным ответить.

– Пойдешь со мной на палубу. Если попытаешься напасть на меня или позвать на помощь, я тебя пристрелю. Шевелись!

Грегори потянулся за бриджами.

– Оставь их, они тебе не нужны.

– Что?

– То, что ты слышал.

– Какого черта…

Пистолет в ее руке опустился. Дуло смотрело прямо на его член.

– Черт с тобой… Но не надейся, что тебе повезет, – мы тебя все равно поймаем.

Холодное дуло пистолета толкнуло его в плечо. В бессильной ярости Грегори протиснулся в дверь каюты и пошел по палубе.

Встретившийся им на дороге Рифф открыл рот от изумления.

– Прикажи ему созвать всех.

Грегори яростно сверкнул глазами на помощника:

– Делай, что она сказала.

Рифф повернулся к боцману:

– Свистать всех наверх.

После секундного колебания боцман поднес к губам серебряный свисток, и пронзительный сигнал разнесся по всему кораблю.

Отовсюду сбегались моряки… и словно впадали в столбняк при виде голого капитана.

Том Ганн примчался с нижней палубы, протиснулся между моряками.

– Господи! Ты что это делаешь, ласточка?

Все затаили дыхание, ожидая ответа. Что бы она теперь ни сделала, она мятежница и понесет за это суровое наказание. Мари, возвращающаяся в Англию закованной в кандалы… Мари, которую ждет виселица… Нет, этого никто из них представить себе не мог.

Сохраняя на лице невозмутимое выражение, Мари повернулась к ним. Если она сейчас запнется или сделает одно неверное движение, все пропало. И все же она никогда не чувствовала себя столь свободной. Жребий брошен, назад пути нет.

– Начиная с этой минуты капитан смещен. Теперь я буду командовать кораблем.

Тишина стала настолько полной, что, казалось, на какое-то мгновение даже ветер замер в своем полете. Грегори забыл о непристойном виде, в котором предстал перед подчиненными; лицо его побелело от ярости.

–  Прикажите своим людям бросить оружие.

Невзирая на неловкость положения, Грегори попытался вернуть контроль над событиями и кивнул лейтенанту Шеллу:

– Если эта потаскуха не бросит пистолеты, убейте ее. Считаю до трех.

Тот кивнул и вынул из-за пояса пистолет.

– Раз…

Никто не проронил ни звука.

– Два…

Шелл, крепко сжимая пистолет, прошел вперед и стал подниматься по лестнице.

Неожиданно рука Мари взметнулась вверх. Прогремел выстрел, из дула пистолета вырвалось пламя. Шелл покачнулся и в ужасе поглядел на рану: по его мундиру расползалось темно-красное пятно. Покачнувшись, он попытался удержаться за перила лестницы, но силы оставили его, и лейтенант с грохотом покатился вниз.

Грегори, по-видимому, понял, что дело принимает нешуточный оборот. Пример Шелла показал, что и сам он не бессмертен.

– Убийство и мятеж…

– Я сказала, все должны бросить оружие. Отдайте приказ. И не сомневайтесь, я убью вас прежде, чем кто-либо из них успеет прикоснуться ко мне.

Грегори смотрел на труп Шелла и чувствовал, как вся его решительность куда-то уходит. Офицерская честь и достоинство – это, конечно, очень хорошо, но стоять голым у всех на виду и ждать, что тебе выстрелят в спину…

Он повернулся к сержанту Хогарту:

– Делайте, как она говорит, сержант.

Мушкеты с грохотом посыпались на палубу, за ними кинжалы и шпаги. Разоружившись, все снова стали без движения, глядя на Мари. Ей ни в коем случае нельзя было упускать момент.

– Ну? – громко крикнула она.

Моряки из числа завербованных стояли, не поднимая глаз.

– Том! Бен! Вы что, больше не мужчины? Или из вас выбили все ваше достоинство? Свобода перед вами. Разве у вас не осталось мужества, чтобы взять ее? – В голосе Мари послышалось презрение. – Ну что ж, так вам и надо. Четыре месяца я глядела на то, как вы плачетесь и клянете судьбу. Что же, раз вы недостойны свободы, возвращайтесь в свои стойла, там ваше место. Вы превратились в рабочий скот. Продолжайте же пахать и подставлять спины под плетки.

– Хватит! – взревел Том Ганн.

Гигант подобрал с палубы мушкет и решительно перешагнул через труп Шелла:

– Ну, ребята, кто еще хочет вместе с нами в ад?

Наступила мертвая тишина. Каждый ощущал себя так, как будто его жизнь качается на весах прошлого и будущего. Мятеж – страшное преступление, и за ним может последовать не менее страшное наказание.

– Я с вами!

Все повернули головы в сторону Шелби, самого молодого из членов команды. И тут матросы словно очнулись от спячки.

– И я… И я… И я…

– Постойте! – снова зазвенел над палубой голос Мари. – У нас мало времени. К тому же нас могут увидеть с берега и послать за нами погоню, поэтому нам надо поторопиться. Тот, кто присоединяется к нам, переходит на правый борт и берет с собой оружие, остальные могут отправляться на берег. Да, и еще – стреляйте в каждого, кто попытается подать сигнал о помощи.

Под командой Хогарта те, кто пришел служить добровольно, поспешили отойти к левому борту, и тут же Нэд Слай с ключами скрылся в трюме. Вскоре все оставшиеся собрались на палубе вокруг Мари. После того как Том Ганн дал инструкции каждому из тридцати девяти человек, составлявших теперь экипаж, они подняли якорь и приготовились к отплытию. В последний момент всем прочим, сгрудившимся у перил, была дана команда прыгать в воду. Напоследок Хогарт, смотревший на все происходящее со странным безразличием, обернулся к Хоуп, решившей остаться с мятежниками, и отдал ей свой красный форменный сюртук.

– Безрассудный поступок, Хоуп Деферд.

Та пожала плечами:

– Как и многое в моей жизни. В Англии меня все равно ничего хорошего не ждет, а теперь и тем более.

Сержант в отчаянии покачал головой:

– Я не умею плавать.

Она расхохоталась:

– Не беспокойся. Такое… не тонет. Просто ляг на спину, и тебя понесет к берегу. Как-нибудь доберешься, если акулы не съедят!

– А ты в это время будешь наслаждаться моим ромом!

– Можешь остаться и разделить его со мной.

– Нет уж, я предпочитаю акул твоим ненасытным аппетитам. – С этими словами Сэмюэл Хогарт исчез за бортом.