водой, команда приготовилась выйти в море. С приливом «Шпага Корнуолла» двинулась на юг, держа курс на Карибское море.
Возвращение превратилось для моряков в настоящий кошмар: в ярости от провала своей затеи, капитан Грегори превратился в настоящего тирана, которому никто не мог угодить. Постепенно страсти накалились до такой степени, что пришлось круглосуточно держать вооруженную охрану для предотвращения возможного взрыва. Хуже всего пришлось тем матросам, которых завербовали насильно: Грегори почему-то решил, что они радуются его неудаче и насмехаются над ним. В отместку их заставляли работать без отдыха на самых тяжелых и опасных участках; на ночь же тех, кто не стоял на вахте, запирали в тесном душном трюме, давая вместо еды порцию водянистого пойла с кусочком соленой свинины.
В одну из таких ночей матросы лежали в своих гамаках в тяжелом молчании; Мари же, сидя неподалеку, прислонившись спиной к пустой бочке, рассеянно слушая плеск волн, мечтала о побеге. Время от времени она бросала взгляд на занавеску из простыней, где Хоуп развлекалась с кем-то из матросов. Скорее бы уж они закончили. Это должно было бы приводить Мари в ужас… Но у этой женщины было доброе, отзывчивое сердце, что не могло не внушать уважения.
Наконец из-за занавески выбрался Бен Тримэйн, самый старый из всех насильно завербованных, – это его блаженный вздох Мари слышала несколькими минутами раньше. Затем занавеска распахнулась, и показалась Хоуп, в каждой руке она держала по кувшину с ромом.
– Мне понадобилось два месяца, чтобы разузнать, где Хогарт их прячет, – с гордостью заявила она. – Этого хватит на всех, если отпивать понемногу. Только без шума и без драки, если не хотите, чтобы сбежались офицеры. – Хоуп оглядела всех матросов и остановила взгляд на Пуле. – Надеюсь, никто из вас больше не заставит меня даром потратить хороший английский ром.
Моряки встретили предложение Хоуп радостным гулом и тут же сгрудились вокруг нее в ожидании своей порции, а она зорко следила за тем, чтобы никто не выпил больше положенного. Последние капли Хоуп залила себе в рот, а потом поставила пустой кувшин на пол и начала танцевать вокруг него. Все с готовностью последовали ее примеру.
Худощавый юнец лет семнадцати робко приблизился к Мари.
– Потанцуете со мной, мисс?
Она долго смотрела на него. Этот юноша всегда держался в стороне от других, молча выполнял свою работу. Мари даже не могла вспомнить его имя.
Не дождавшись ответа, матрос наклонил голову и нервно кашлянул.
– Меня зовут Шелби. Извините, что побеспокоил, но если вы…
– Я с удовольствием с вами потанцую, Шелби.
Фигур танца они, разумеется, не знали, но это не имело для них ровно никакого значения. После Шелби она танцевала с Томом Ганном, потом с другими. Вообще о своих товарищах по несчастью она мало что знала: они предпочитали молчать о себе. Но это тоже не имело значения – сегодня всех их связывало нежданно родившееся чувство дружбы. В этот момент многим из них показалось, что вместе они смогут бросить вызов судьбе, так несправедливо обошедшейся с каждым из них.
Глиняные кувшины давно лежали пустые, а танец все не кончался. Это был праздник обреченных, но он помогал им освободиться от злой энергии. Уже под утро, когда все выдохлись и лежали без сил, они все еще продолжали смеяться неизвестно чему.
Капитан Брэнд расхаживал по юту, поглядывая на паруса, и прислушивался к шелесту оснастки: испанское торговое судно упорно уходило от него, не даваясь в руки. И все же радоваться испанцам оставалось недолго: едва настанет утро, пушки «Баньши» заставят их остановиться.
Джейсон вернулся к своим невеселым мыслям. Скоро они нагонят этот прекрасный быстроходный корабль, где внизу в каюте его почти наверняка ждет сладкая женщина. Сам он свободен, как ветер, как эти звезды над головой. Свободен… благодаря другой женщине. Беда была в том, что он все никак не мог забыть о своем долге перед ней. Ну почему, почему он не может освободиться от этих мыслей?
Море ответило ему тревожным плеском волн. Вода черная, как ее волосы. Проклятие! Почему он не может выбросить ее из головы… Мир и все, что в нем есть, существуют только для того, чтобы ими пользоваться. Он, Брэнд, стал пиратом, безжалостным, беспощадным и таким должен оставаться, если хочет выжить. Совесть, любовь – все это не для него, а прошлое пусть остается прошлым, к которому нет возврата.
Джейсон продолжал расхаживать по палубе, не находя успокоения, и лишь рассвет отвлек капитана от его мрачных мыслей.
«Баньши» все быстрее нагонял испанца. Капитан «Эскобара», может быть, и недостаточно хитер, но храбрости ему явно было не занимать. К тому же он понимал, что пират не собирается топить его судно, рассчитывая на хорошую добычу. Он тоже ждал утра, когда враг окажется на борту его корабля.
Однако все получилось иначе, чем он предполагал. Еще до наступления рассвета «Баньши» подошел вплотную и осыпал «Эскобар» ядрами, наводя ужас на испанских моряков. К восходу солнца, когда обстановка прояснилась окончательно, пираты с громкими криками перебрались на борт «Эскобара». Завязалась рукопашная: матросы кололи, резали, в ход пошли ножи и кулаки. Испанцы, теперь уже полностью деморализованные, вынуждены были отступить.
И все же нападение на «Эскобар» прошло не совсем успешно. Они захватили достаточно испанского золота, чтобы расплатиться с Ло и дать приличную долю каждому, но не сумели сохранить сам корабль; а ведь именно для этого все и затевалось. Однако если вспомнить, каких необученных, зеленых юнцов они набрали в Мобиле, приходилось признать, что команда действовала просто замечательно.
Стряхнув с себя усталость, Джейсон поспешил в свою каюту, где Рамад уже разложил карты. Форликар, стоя поблизости, крутил серьгу в ухе. Он полностью доверял суждениям Джейсона и, свыкшись с мыслью о том, что приходится плавать на бывшем работорговом судне, по достоинству оценил его прочность и быстроходность. Сейчас из-за недостатка сна он тоже выглядел изможденным, как и все остальные.
Разговор начал Рамад. После того как «Эскобар» затонул, они держали курс на юго-запад и сейчас находились примерно в сотне лиг от северного побережья Колумбии.
– Если кто-нибудь заметит останки, начнут искать к югу и западу отсюда. – Губы моряка растянулись в хитроватой усмешке. – Сеньору Марсиа будет трудно понять, почему мы плывем прямо к нему навстречу.
Форликар рассеянно слушал. Для него не имело большого значения, где они находятся, зато он то и дело поглядывал на занавеску, за которой спала Армид. Лакомый кусочек, ничего не скажешь. Два дня назад она показала ему язык и многозначительно повела бедрами. Нет, он никогда не станет драться с Джейсоном из-за женщины, но если они еще долгое время не смогут зайти в порт… Кто знает…
Форликар нехотя повернулся к карте. Джейсон, незнакомый с особенностями Карибского моря, во всех вопросах навигации полагался на Рамада. Накануне они уже обсуждали сложившееся положение и пришли к выводу, что нужно искать какое-нибудь убежище, где Марсиа их не настигнет; а в том, что испанец, взбешенный потерей корабля, без всякого сомнения, захочет отомстить, никто из них не сомневался. Рамад указал на карте Баранкиллу, где обитал со своим двором злобный тиран, которому в этой части суши вряд ли кто-либо осмеливался перечить.
– Пора поворачивать на север, друзья мои, – мы и так уже подошли слишком близко к нему. Джейсон, я думаю, нам следует двигаться вот сюда.
– Но я здесь ничего не вижу.
– Не важно. Здесь есть острова. Один из них нам вполне подойдет, там хорошая гавань.
Джейсон и Форликар переглянулись. Им не хотелось обижать Рамада, но отсутствие обозначений их тревожило.
– Ты уверен, Рамад? Слишком уж далекий путь до острова, которого даже нет на карте.
– Шесть лет назад меня насильно завербовали на один из кораблей Марсиа. Тогда мы совершили налет на этот остров и подожгли расположенную на нем крепость.
– Так ты служил у Марсиа? – удивился Форликар.
– У кого только я не был, друг мой. Выбор всегда один: подчиняйся или попадешь на обед к акулам. Мы тогда захватили много пленных, но на обратном пути корабль потерпел крушение. Мне повезло: я спасся на английском торговом судне. Так я попал в вашу страну.
– Это не моя страна, – нахмурился Джейсон. – Но как бы там ни было, я согласен. Держим курс на твой остров. Ты сможешь нас туда привести?
– Конечно. Там будет вода, провизия и даже… Кто знает, пять лет – срок немалый, может быть, там найдется и женщина для Форликара.
Он рассмеялся странным пронзительным смехом, а Форликар ответил ему усмешкой. Любое место, где будут женщины, ему подходит.
Краткие остановки не позволяли людям как следует отдохнуть – вот уже десять недель, с самого Сент-Киттса, они не могли ничем себя порадовать, кроме пищи, которая быстро исчезала. Зато воды было вволю: они сделали новые запасы в Нассо и Чарлстоне. Утомленные до предела, матросы с трудом выполняли свою работу. В таком состоянии они встретили утро четверга.
Когда небо заволокла серо-зеленая дымка, лейтенант Шелл первым почуял приближение шторма. С юга налетел сильный порыв ветра, и поднялся шквал, первый предвестник надвигавшегося урагана. Примерно за семь часов до заката на разбушевавшееся море опустилась мгла, и тогда со страшным грохотом неожиданно обрушился парус на фок-мачте. Все находившиеся на палубе непроизвольно подняли головы: теперь кого-то придется посылать наверх, на бешено качающуюся мачту, чтобы обрубить остатки. «Шпага Корнуолла» то взлетала на гребне
