моряками.

– Что здесь происходит?

Мари быстро сунула кинжал за пояс юбки.

–  Кому-то неприятностей захотелось? Если вам мало работы, получите еще. А сейчас всем разойтись.

Протестующие возгласы быстро стихли. Последним, бросив злобный взгляд на Мари, ушел Нэд.

– Что здесь произошло? – Хогарт в упор посмотрел на старшую из женщин.

–  Несчастный случай, сержант. Он ударился головой о мачту и…

– Ладно, это не важно. – Сержант обратился к Мари: – Ты поможешь ему. Доктор на палубе. – Он повернулся к Хоуп: – А с тобой я хочу поговорить. У себя в каюте, если не возражаешь. – С этими словами Хогарт двинулся к лестнице, и Хоуп покорно поплелась вслед за ним.

Мари с облегчением перевела дух и принялась прилаживать на место простыню. В это время Том Ганн попытался приподняться на колени, но не удержался и, застонав, снова рухнул на палубу.

– Не двигайтесь, – приказала Мари. – Я сейчас вернусь.

Пока моряк собирался ответить, она забежала к Джузеппе, взяла кувшин с водой, бинты и мазь.

Когда она вернулась, Том сидел прислонившись к мешкам и подозрительно глядел на нее. Мари заправила блузу, откинула волосы с лица и принялась за работу. Сначала она смыла кровь с лица пострадавшего, потом стала промывать рану на лбу.

– Мне ничего от тебя не нужно. – Том попытался отвести глаза от безупречной груди, маячившей прямо перед его носом… и не мог. Такая красивая и так близко…

–  Неужели? Вы что, не такой, как все? Да нет, наверное, просто делаете вид.

– Ты шлюха, и тебя прислал Грегори, чтобы мы могли выпустить свою ярость у тебя между ног. Другие – они дураки, их ничего не стоит провести, но я вижу тебя насквозь.

– Вот как?

Мари быстро нанесла мазь на открытую рану и перевязала ее. Глаза девушки сверкнули.

– А я думаю, это вы такой же, как остальные, и только называете себя порядочным человеком.

Рука Тома взметнулась вперед, прежде чем Мари успела что-либо сообразить. Она попыталась нащупать кинжал, но он оказался проворнее. Кинжал упал на пол. В мгновение ока Мари оказалась на спине, и Том, оседлав ее, разорвал блузу, обнажив грудь. Придавленная его весом, Мари ощущала себя абсолютно беспомощной.

– В конечном счете Нэд прав, – произнес он сквозь стиснутые зубы.

Слезы брызнули у Мари из глаз, и она перестала бороться.

– Я не могу вас остановить. И вы будете не первым, кто взял меня силой, против моей воли.

– Силой? Кому нужно брать силой уличную девку?

– Меня тошнит от вас… С каких это пор насилие стало означать порядочность? Первым «порядочным» был капитан Грегори, вы будете вторым, – обреченно произнесла Мари.

Ганн отпустил ее руки и, протяжно вздохнув, слез с нее.

– У меня жена… двое детей. Я работал плотником. На море я и раньше бывал, но хорошая семья быстро избавляет от тоски по морским просторам и качающейся палубе. Для меня нет ничего и никого лучше, чем мои ребята. Мы жили бедно, но зато нас окружали добрые друзья, хорошие люди. Друзья… семья… два замечательных сына… Где все это теперь? Я их не увижу больше, ни Джереми, ни Майкла, ни свою дорогую Джилл. – Качая головой, он без всякого выражения следил, как Мари завязывает блузу и засовывает за пояс кинжал. – Но ради них я должен оставаться честным и порядочным человеком. Честным и порядочным.

Его лицо исказила гримаса стыда. Моряк и девушка – оба они чувствовали, ощущали страдания друг друга. Тому Ганну не так просто было подобрать нужные слова, но черты его грубого лица смягчились, и Мари все поняла. Протянув руку, она погладила его по плечу, а потом вытерла слезы со своей щеки, оставив на ней грязное пятно. И тут случилось неожиданное: она улыбнулась, и Том Ганн улыбнулся ей в ответ.

Основную часть небольшого, поросшего пальмами острова Святого Кристофера занимала гора Мизери, и при северо-восточном ветре остров представлял собой безопасное, даже уютное убежище – он давал возможность запастись питьевой водой, провизией и передохнуть на твердой земле после монотонной корабельной качки. С тысяча семьсот четырнадцатого года по Утрехтскому соглашению остров перешел в руки Британии.

Сент-Киттс, как еще называли остров, так же как и Нэвис и несколько маленьких островков, представлял собой важный аванпост для Британии во враждебном Карибском море. Стоило только бросить взгляд на берег, как перед глазами открывался шумный порт с множеством кораблей, мастерских, магазинов и разбегающихся лучами узких улочек. В порту слышались громкая брань, звон, грохот ящиков, передаваемых с берега на корабли. Загружали провизию, в том числе живой скот, муку, пиво, зерно и прочее, но главное – множество бочек с питьевой водой.

К вечеру картина менялась – появлялись торговцы другим товаром. Они останутся здесь до утра. У людей, проведших многие месяцы на море, вдали от земли, рождаются немалые аппетиты, и адмиралтейство оказалось достаточно мудрым, предоставив возможность их удовлетворить. Фунты и пенсы переходили в руки торговцев живым товаром, принося им бешеные прибыли. Ярмарка похоти оставляла моряков без единой монеты в кармане, но зато они чувствовали себя насытившимися и готовыми снова выйти в море.

Ночь была тиха, низкие облака скрыли гавань в густой чернильной мгле. Грегори отправился с губернатором на охоту на остров Нэвис. Команду оставили на корабле в наказание за драку. Мари, пробравшись на палубу, лежала, притаившись, у правого борта. Ближайший стражник дремал в двадцати футах от нее. Она вздрогнула… и тут же рассердилась на себя. Испугалась скрипа мачты! Плевать на стражника. Эта ночь стоит того, чтобы рискнуть. Приподнявшись, она взглянула через борт и, увидев лодку, быстро перелезла наружу, а затем спустилась по веревке.

– Только бы нас никто не заметил, – услышала она нервный шепот Пуллэма. – Сам не знаю, как мне это удалось.

– Ш-ш-ш! Дайте мне весла и смотрите в оба. – Мари в первый раз после того, как покинула Мистере, взяла в руки весла, и маленькое суденышко бесшумно заскользило по воде. Восхитительное ощущение!

Лодка уткнулась носом в песок, и Мари приготовилась выпрыгнуть на берег, но Пуллэм схватил ее за руку:

– Помни, ты дала слово. Если капитан узнает, мне конец.

– Вы же сами сказали, что он вернется только завтра днем. Не надо так волноваться.

– У Грегори кругом уши. Будь осторожна. – Взяв Мари за руку, лейтенант повел ее по направлению к небольшому домику в конце аллеи.

– Здесь ты переоденешься, а я подожду тебя у двери.

Через несколько минут Мари появилась на пороге, одетая в белую кружевную блузу и пышную юбку в белых и голубых цветах.

– Нравится?

Глаза Пуллэма блеснули.

– Очень. Теперь ты выглядишь еще прекраснее, чем я думал. – Он кивнул в ту сторону, откуда слышался барабанный бой. – Это свадьба. Весь остров будет там. Не знаю, кто с кем венчается, но тебя там вряд ли станут искать. Пошли скорее, нам надо успеть вернуться до рассвета.

Мари двигалась, словно в сладком тумане, оглушенная звуками, запахами, самим воздухом Карибского моря. Мощеные улицы, выложенные ракушечником, соломенные крыши, пальмы… Как это все знакомо! Ароматы экзотических цветов… и свинины, жарящейся на открытом огне… Мелодичное пение птиц. Господи благослови Пуллэма. Она взглянула на лейтенанта: его свежее красивое лицо сияло, на губах играла восторженная улыбка.

Они шли по ярко освещенной фонарями главной улице, переполненной празднично одетыми людьми, и повсюду их встречали мужчины с большими кружками рома в руках. Местные жители смешались с британскими колонистами. Пуллэму каким-то образом удалось добыть две кружки рома, и они с Мари с удовольствием осушили их.

Основная масса народа столпилась на большой площади, откуда доносились приветственные возгласы и громкий смех. Во всех подходящих и неподходящих местах страстно обнимались пары, а кое-где уже дрались перепившие матросы. Один из них едва не сбил Мари с ног, и Пуллэм нервно огляделся вокруг.

– Может быть, нам не следовало этого делать.

Мари закрыла ему рот поцелуем и, обняв одной рукой за шею, крепко прижалась к нему всем телом. В мгновение ока лейтенант забыл все свои страхи. Он вернул поцелуй с такой страстью, что едва не задушил свою спутницу, а когда они наконец оторвались друг от друга, решил, что прекрасно поступил, похитив ее с корабля.

В центре площади из огромной ямы в небо вырывались языки пламени. С одной стороны этого импровизированного костра находилось что-то вроде подмостков, на которых с десяток барабанщиков исполняли старинные ритмы, а с другой женщины-танцовщицы в ярких юбках изгибались в такт барабанному бою.

Непроизвольно Мари тоже начала двигаться в том же