ламаизма, располагалось много монастырей, тибетское население мирно сосуществовало с мусульманским. Группа после долгих скитаний нашла трехэтажный монастырь с золотыми крышами. Посланники обрадовались и вспомнили видение регента, когда перед их глазами предстала хижина с резными фронтонами. Испытывая огромное волнение, они переоделись в одежды слуг: наряды высоких чиновников привлекали слишком много внимания и затрудняли общение с простыми людьми. Переодетым в господское платье слугам предоставили лучшую комнату, а изменившие внешность монахи отправились на кухню, где рассчитывали встретить детей, проживающих в доме. Войдя в дом, они сразу же почувствовали, что скоро найдут Божественного Ребенка. И точно, им навстречу выбежал двухгодовалый мальчик и вцепился в полы одежды ламы, на шее которого висели четки тринадцатого далай-ламы. Ничуть не растерявшийся ребенок закричал: «Сера лама, Сера лама!» Чудом малыш распознал монаха в костюме слуги и определил монастырь, откуда тот явился, — Сера. Потом мальчик ухватился за четки и тянул до тех пор, пока лама не отдал их ему, а он повесил четки себе на шею. Знатные гости чуть не пали ниц перед ребенком. У них не осталось никаких сомнений — они нашли реинкарнированного. Но надлежало следовать предписанной процедуре.
Посланники распрощались с семьей крестьянина и вернулись через несколько дней уже в своей обычной одежде. Сперва они поговорили с родителями, уже отдавшими церкви одного из сыновей в качестве реинкарнации очередного бога. Потом разбудили маленького Кундуна, и четыре делегата уединились с ним в комнате с алтарем. Здесь мальчику устроили экзамен. Сперва ему предложили четверо четок, одни из которых, наиболее потертые, принадлежали тринадцатому далай-ламе. Мальчик без тени сомнения схватил их и начал танцевать. Из нескольких барабанов он тоже выбрал именно принадлежавший его предшественнику и служивший для вызова слуг. Затем ребенок предпочел старый посох прежнего далай-ламы новому, с рукояткой из слоновой кости и серебра. Осмотрев тело малыша, посланники нашли все признаки воплощенного Ченрези: большие оттопыренные уши и родимые пятна, считавшиеся следами второй пары рук четырех-рукого бога.
Теперь делегаты полностью убедились в успешном завершении поисков. Они передали по телеграфу секретное сообщение в Лхасу через Индию и Китай и тут же получили инструкцию: соблюдать полную тайну во избежание интриг, способных помешать выполнению миссии. Четыре посланника дали клятву молчания перед танкой с символическим портретом Ченрези, а затем продолжили осмотр других мальчиков. Происходило это на территории Китая, и тибетцам следовало соблюдать осторожность. Разглашение новости об обнаружении далай-ламы имело бы фатальные последствия: китайцы могли настоять на его сопровождении в Лхасу их воинским подразделением. Поэтому посланники обратились к губернатору провинции, некому Ма Пуфангу, за разрешением отвезти мальчика в Тибет, где из нескольких кандидатов выберут далай-ламу. Пу-фанг потребовал крупную сумму денег; их ему тотчас выплатили. Это было ошибкой: и китайцы сразу поняли, какое значение ребенок имел для тибетцев. Они запросили еще втрое больше денег. Осознав свой первый промах, посланники отдали только часть суммы, одолжившись у местных мусульманских купцов, а остаток пообещали выслать после прибытия в Лхасу. Китайцы согласились.
В конце лета 1939 года четыре посланника вместе со своими слугами, купцами, Божественным Ребенком и его родителями отправились в Лхасу. Четыре месяца они добирались до тибетской границы. Там их ждал министр кабинета. Он вручил мальчику письмо регента с официальным признанием ребенка Живым Буддой. Здесь ему впервые отдали почести, положенные далай-ламе. Даже родители только тогда узнали, что их сын — не кто иной, как будущий правитель Тибета.
С тех пор маленький далай-лама раздавал благословения столь естественно, будто всегда только этим и занимался. Он прекрасно помнил: его внесли в Лхасу в золотом паланкине, и весь город сбежался приветствовать новое олицетворение Ченрези, спустя много лет вернувшегося наконец в Поталу к своему осиротевшему народу. С момента смерти «предыдущего тела» прошло шесть лет. В феврале 1940 года, во время великих новогодних празднеств, народ отмечал восхождение на трон далай-ламы. Тогда ему присваивались такие новые имена, как Божественный, Победоносный Защитник, Красноречивый, Всепонимающий, Наиумнейший, Защитник Веры и Океан.
Всех поражала невероятная благопристойность мальчика и терпение, с которым он воспринимал многочасовые церемонии. С приставленными к нему слугами его предшественника он обращался доверительно и вежливо, словно уже давно их знал.
Я с радостью выслушал рассказ генерала. Со временем подобные неординарные события обрастают множеством легенд, и тем ценнее становится свидетельство их очевидца.
Осенью наши занятия с Кундуном начали все чаще и чаще прерываться. Даже в самом спокойном уголке Драгоценного сада чувствовалось приближение грозы. По мере углубления кризиса молодому королю нередко приходилось участвовать в правительственных делах. Национальная ассамблея стала проводить совещания в Норбулингка, чтобы незамедлительно информировать его святейшество о важных событиях. Несмотря на отсутствие опыта, монарх изумлял весь официальный мир дальновидностью и умением противостоять ошибочной политике. Не оставалось сомнений: судьба страны вскоре будет вверена ему.
Тем временем положение осложнялось. Из Восточного Тибета поступали сообщения о концентрации на его границах китайской кавалерии и пехоты. На восток направили войска, хотя все понимали: им не хватит сил сдержать противника. Попытки правительства решить проблему дипломатическим путем провалились. Делегации, разосланные повсюду в целях пропаганды, застряли в Индии. Тибет не мог рассчитывать на помощь извне. Пример Кореи показывал: даже поддержка ООН не защищает от красных армий. Постепенно народ осознавал неизбежность поражения.
7 октября 1950 года враг пересек границу Тибета одновременно на шести направлениях. Произошли столкновения, но сообщения о них достигли Лхасы только через десять дней. Тибетцы уже погибали на собственной территории, а в Лхасе продолжались празднества и народ ждал чуда. Получив весть о первых поражениях, правительство послало за всеми самыми известными оракулами Тибета. В Норбулингка разыгрывались драматические сцены. Седовласые настоятели и старые министры призывали оракулов объединить усилия в трудный час. В присутствии молодого правителя пожилые люди бросались к ногам пророчествующих монахов, моля их о мудром совете. В трансе Государственный оракул рухнул на землю перед далай-ламой с криком: «Сделайте его королем!» Другие пророки говорили то же самое, и, поскольку воля богов высказывалась вполне определенно, началась немедленная подготовка к коронации.
Между тем китайские войска прошли уже сотни миль по территории Тибета. Некоторые тибетские командиры сдались, другие прекратили сражаться, видя превосходство сил противника. Мэр главного города Восточного Тибета направил в Лхасу радиосообщение с просьбой разрешить ему капитуляцию ввиду бесполезности сопротивления. Национальная ассамблея ответила отказом, и тогда, взорвав оружейные и пороховые склады, мэр помчался в столицу в сопровождении английского радиста Форда. Через два дня путь им преградили китайские войска и арестовали обоих. Выше я уже рассказал о дальнейшей судьбе Роберта Форда.
Национальная ассамблея срочно обратилась в ООН, прося, как говорилось в заявлении, помочь справиться с агрессором, напавшим на страну в мирное время под предлогом освобождения ее от влияния империалистических сил. В обращении подчеркивалось: Тибет полностью свободен от любого иностранного влияния, в том числе империалистического.
Если какой-либо народ и заслуживал всесторонней помощи со стороны ООН, то именно тибетский. Но, получив послание с воплем о помощи, ООН лишь выразила надежду на мирное объединение Китая и Тибета.
Теперь и слепой увидел: при отсутствии внешней поддержки Тибету остается только сдаться. Богачи бросились паковать вещи. Мы с Ауфшнай-тером поняли: час пробил, нас лишили второй родины. Больно было думать об отъезде, но другого выхода не оставалось. Тибет стал нам домом, обеспечил интересной, приносившей достаток и удовлетворение работой. Время, когда я имел честь давать уроки самому далай- ламе, до сих пор кажется мне самым счастливым в моей жизни. Мы никогда не занимались реорганизацией тибетской армии, как писали потом многие европейские газеты. И возможно, зря не занимались…
Далай— ламу тоже беспокоила наша судьба. У меня с ним состоялась длительная беседа. Он предложил мне взять отпуск, чтобы иметь большую свободу передвижения и возможность скрыться в любой момент. Через несколько дней Кундун перебрался в Поталу, где отсутствие свободного времени не позволяло ему заниматься. Я же намечал отправиться сперва в Южный Тибет и посетить город Шигаце, после чего
