ей две красных шауберговских таблетки и сказал, чтобы она прилегла на кушетку и немного отдохнула, так как мне нужно еще побывать на просмотре сегодняшних образцов. Полчаса спустя я вернулся в уборную. Шерли там не было.

Мой костюмер сообщил:

– Она поехала в город.

– Одна?

– Кто-то из декораторов предложил ее подвезти. Я заглянул сюда, думал, может, я вам понадоблюсь. А барышня как раз говорила по телефону.

– С кем?

Старина Гарри залился краской.

– Ну что вы, мистер Джордан…

– Она – моя дочь! И я боюсь, что она попадет в дурную компанию. Итак?

Он сунул в карман двадцать марок.

– Я слышал только, как она сказала: «Сейчас же. Да, пожалуйста, сейчас».

– «Сейчас же. Да, пожалуйста, сейчас»…

– Потом она заметила меня и прикрыла трубку рукой, ожидая, что я выйду. И сразу после этого спросила в коридоре одного из декораторов, не может ли он подвезти ее до вокзала.

– До вокзала?

– До Главного вокзала. Мистер Джордан, послушайте меня, старика: молодая дама такая душевная, такая порядочная, она ничего дурного не сделает.

– Да-да, конечно.

Когда я приехал в отель, Шерли дома не было. Джоан ничуть не обеспокоилась:

– Где ей быть в субботний вечер! Скорее всего, опять у своего дружка.

– Скажи, ты совсем не тревожишься?

– Трогательный вопрос в твоих устах.

– Почему?

– Ах, Питер, ты просто сокровище! Теперь ты уже тревожишься за нее как настоящий отец! Да что там отец! Как любовник! – Она заразительно засмеялась. – В самом деле! Как обманутый любовник! Я нахожу это восхитительным!

Зазвонил телефон, и портье спросил, можно ли шоферу, которого я нанял для поездки в Эссен, подняться к нам в номер и представиться.

– Да, пожалуйста.

Итак, Шауберг явился: в темно-сером костюме, как всегда элегантен, как всегда в берете. Он склонился перед Джоан в глубоком поклоне и на хорошем английском попросил извинить его за то, что он не снял берета:

– Ранен на войне.

– О Господи, эта проклятая война! – Джоан, которой он сразу понравился, была с ним особенно любезна. – Вы, конечно, не всегда были шофером, мистер Шауберг?

– Да, мадам.

– Какова же ваша настоящая профессия? – (Шауберг только улыбнулся.) – Можно я попробую угадать?

– Пожалуйста.

– Врач?

Шауберг и глазом не моргнул.

– Почему врач? Что заставило вас так подумать?

– Ваши руки. У вас такие красивые руки – как у врача.

– Я пианист, мадам, – уточнил Шауберг, улыбаясь еще обворожительнее. И, обращаясь ко мне, добавил: – Я позволю себе просить вас, мистер Джордан, подъехать со мной в гараж. Нужно подписать у мастера доверенность на мое имя.

Я вышел вместе с ним в коридор.

– Что случилось? – спросил я.

– Чековая книжка у вас с собой?

– Да. Почему вы спрашиваете?

– Я нашел другого студента.

– Значит, вы все же сможете произвести операцию завтра?

– Да. Поднимемся в мою мансарду.

Он прошел передо мной в железную дверь с надписью «Для персонала». За дверью оказалась винтовая