Хозяин «сельпо» Гагик Пустонян решил не отставать от земляка и вынес к палаткам весь запас лапши «Дохерак», какой нашелся на его полках — он резонно заметил, что далеко не каждый среднемосковский желудок может переварить острый, наваристый хаш.

Незаменимый на протяжении десятилетий председатель Московской конфедерации рогов и копыт, депутат Государственной думы первого, второго и прочая созывов Хелена Сигизмундовна Пановская проснулась в своей загородной резиденции от звонка мобильного телефона.

— Пановская на проводе, — произнесла она на автомате, оставшемся от чиновничьей службы советских времен.

— Хелена Сигизмундовна, извините, что разбудил, — услышала она голос Воротилкина. Сердце Пановской забилось учащенно, рука невольно потянулась к лежащему на тумбочке валидолу.

— Что случилось? — быстро спросила она, не успев подавить тревогу в голосе.

— Случилось то, чего опасались, — конспиративно ответил Платон Андреевич.

— Когда?

— Прошлой ночью.

— Масштаб?

— До конца неизвестен. «Купола» подтопило.

— Фундамент?

— Не в курсе. Дом стоит, пока не накренился. Вокруг ползают эксперты. Я не подходил, чтобы не светиться. И так кто-то вчера надпись на подпорной стенке вывел: «Воротилкин, кому грозит „Чертов палец“? Он грозит тебе».

— И что ты?

— Залил бетоном свое имя. Обобщил значение. Теперь вокруг надписи папарацци прыгают, пытаются заснять слова угрозы со стройкой на заднем плане.

— Мерзавцы!

— Я думаю, вас скоро официально вызовут. Но пара часов на подготовку по моей оценке есть.

— Спасибо, что предупредил.

— Да что уж там! Общая головная боль теперь…

Хелена Сигизмундовна быстро набрала номер генерального директора «Домостроя» Павла Дрюкина.

— Павел? — спросила она вместо «доброго утра».

— Да, — ответил сонный похмельный голос, оживающий от удивления. — Это вы, Хелена Сигизмундовна?

— Я. У нас проблемы.

— Где?

— На объекте.

— Речка?

— Она самая.

— Я так и думал. Дождь лил и лил, лил и лил…

— Чем «так и думал», лучше бы меры соответствующие принял.

— Я принимал.

— На грудь ты вчера принимал, Павел. День космонавтики второй день праздновал.

— Хелена Сигизмундовна, вы же знаете, я Бауманку заканчивал и «Бураны» строил. Это же святое. Собрались однокашники. Это же моя социальная сеть, что я без нее? Ноль. С нашего курса и банкиры, и чиновники, и депутаты вышли.

— Вот пусть они теперь тебе и помогут, твои однокашники.

— Да вы не волнуйтесь так, Хелена Сигизмундовна. Здание ведь пока не рухнуло?

— Если оно рухнет, Паша, нас с тобой обоих погребет под руинами. Ни один твой однокашник не откопает. Пара часов есть в запасе. Собирай всю разрешительную документацию, все подписанные согласия, чтобы, если что, можно было продемонстрировать на месте комиссии и прессе.

— Проект брать?

— А вот это, Паша, упаси тебя господь. У нас какое целевое назначение объекта? Выставочно- торговое. Для демонстрации и продажи рогов и копыт, то есть. А то, что в доме триста квартир запроектировано, знают только те, кому это положено знать. И выносить эту информацию на широкую общественность не стоит.

— На месте когда быть?

— Жди, когда тебе позвонят и вызовут. Сам инициативно под огонь не подставляйся. Да и вызовут — не спеши, вроде как далеко за городом находишься. Телевизор включи, за интернетом следи — как появятся первый репортажи — значит, часть журналистского пула уже с места событий отбыла. Тогда и появимся. Да, и немедленно позвони на объект: всех рабочих запереть в вагончики и запретить им маячить в окнах до особого распоряжения. А то наговорят журналистам с три короба, потом не разгребем.

Пани Пановская поднялась с кровати, надела халат, очки и включила телевизор. По первому каналу шел репортаж из Храма Христа Спасителя. Доступ верующих к фаланге мизинца Николая Чудотворца закрыли в связи с подготовкой к Пасхе. Однако очередь, выстоявшая несколько часов в надежде увидеть чудо, не расходилась. Люди надеялись взамен созерцания фаланги мизинца Николая Чудотворца попасть на лицезрение полноростовой фигуры Президента-Премьера в пасхальную ночь. Церковные власти наняли пару кабриолетов в прокатной компании «Кабрио Лето», и священники ездили по набережной вдоль очереди, разъясняя через мегафоны пастве, что на пасхальную службу в храм будут проходить только те верующие и неверующие, у которых есть специальные пропуска, и просили людей мирно разойтись. «Хорошо бы, если бы в очереди случились какие-нибудь беспорядки, — подумала Хелена Сигизмундовна. — Тогда есть шанс, что потоп у „Чертова пальца“ вообще уйдет на третий план, в разряд городских новостей скороговоркой». К ее досаде, толпа начала расходиться.

Пани Пановская пошла в ванную комнату. Приняла душ, накрутила бигуди и намазала лицо и зону декольте питательным кремом. Перед камерами нужно будет выглядеть свежей, бодрой и невиновной. Но червячок вины все-таки грыз ее где-то в глубине души. Ведь никогда, никогда не влезала она в большие игры в особо крупных размерах, никогда никто не мог собрать против нее сколь-нибудь существенного компромата. А тут повелась на старости лет. Ей-то самой и в голову бы не пришло, что на этом крохотном клочке земли, выданном во владение конфедерации в две тысячи лохматом году можно построить что-то большее, чем круглосуточный магазин шаговой доступности. И тут ей на грех коллега по думскому цеху подвел к ней Пашу Дрюкина, отрекомендовав как любителя московской старины. И этот Паша открыл ей глаза на такие денежные горизонты, что аж сердце замирало. Построить один дом — и можно спокойно отправляться на покой на Французскую Ривьеру. Сердце все-таки пошаливает, не железное. Ей не надо было ни во что влезать, только пролоббировать в особо узких местах, каким являлась «Мостехэкспертиза».

Она, конечно, разволновалась, когда узнала, что подготовленный проект не соответствует целевому назначению, но Паша ее быстро успокоил. Не волнуйтесь, мол, уважаемая Хелена Сигизмундовна, это происходит сплошь и рядом, и никого еще не привлекли. И вот теперь она рискует оказаться первой привлеченной. Разрешение ведь выдавали ей как главе конфедерации, а не Паше. Если бы не эта вонючая речка! И надо же было ей протекать прямо под пятном застройки и выходить из своих оков прямо под носом у пятна! И ведь если что, Паша на нее все свалит, мол, строил по указанию заказчика.

Время подходило к девяти. Пановская положила под язык вторую таблетку валидола, вышла в спальню и включила новостной канал. Она сразу попала. Шла нарезка: «Купола», дальний план; строительный кран на «Чертовом пальце»; «Купола», ближний план; заповедник, ослы с интересом наблюдают свое отражение во внезапно появившемся источнике, вода бурно стекает вниз, к проезду.