– А, – расслабился Антиквар. – Сходи, договорись насчет транспорта.

– Адрес, – сказал Хугебурка. – С кем договариваться?

Все нашлось – и адрес, и транспорт, и те, с кем обо всем договорились: внешне весьма приличные люди, даже симпатичные. Они сразу вручили деньги для охранника и дали слайдборд, старенький, но исправный – такой не бросается в глаза. Антиквар погрузился туда со своими костылями, Хугебурка сел за пульт – тронулись.

– Скажем, эти ребята убили кого-то, – рассуждал Антиквар сквозь шум двигателя. – Может, причины были?

– Может, – соглашался Хугебурка.

– А им – инъекцию, как не людям!

– Гадство.

– Там хоть жизнь, верно?

– Где там-то? – спросил Хугебурка. – Куда мы их продаем?

– Дальняя колония. Но ведь жизнь, правда?

– Это точно, – сказал Хугебурка.

У ворот большого металлического здания их ждал маленький щуплый человечек. У него было усталое от пьянства лицо.

– А, – вяло приветствовал он приехавших и махнул лазерным пистолетом, после чего повернулся к кому-то в темноте. – Ребята, за вами. Бывайте.

Он потянул трос, и из мрака выкатилась тележка, на которой лежали, один поверх другого, закованные люди. Их одежда была изрезана на полосы.

– Грузите, – несколько иронически произнес охранник.

В слайдборде загремел костылями Антиквар.

– Не будь гадом, – глухо закричал он, обращаясь к охраннику, – помоги ему!

– Где мои полста? – осведомился тот, не двигаясь.

Хугебурка передал ему деньги, и вдвоем они вкатили тележку в заднюю дверцу слайдборда. Арестантов свалили вместе с цепями. Спустя минуту все исчезло: тележка, охранник, металлическое здание. Слайдборд несся по ночному городу. Антиквар, вцепившись в костыли, глядел сквозь мутноватое стекло застывшим, мечтательным взором.

Хугебурка появился в космопорту перед рассветом и отыскал Бугго спящую на очень грязном крыльце питейной. Рядом с нею прикорнул какой-то пьяный с разбитым лицом – он то сладко посапывал во сне, то вдруг вскакивал и отмахивался окровавленными кулаками от невидимых противников.

Бугго открыла глаза прежде, чем Хугебурка успел ее окликнуть. Сна в них как не бывало – капитан глядела ясно и весело.

– Принесли?

– Пятьдесят экю, – объявил он.

– Украли?

– Честно заработал работорговлей.

– Отлично. – Бугго потянулась, мало заботясь о том, что халат на ней распахнулся. – Пора!

В банке она появилась ближе к полудню, когда там больше всего посетителей, – отчаявшаяся, больная, дурно пахнущая. Служащие и клиенты шарахались в стороны, едва до них докатывали волны этого запаха, невозможного в благополучном пространстве банка, – запаха страдающего человеческого тела. Бугго пошатывалась, и Хугебурка поддерживал ее под локти. То и дело она останавливалась, непонимающе озираясь. Наконец перед нею возник служащий, и Бугго пролепетала:

– Я хочу снять деньги.

– Превосходное намерение! – произнес он, старательно выдерживая расстояние между собой и сумасшедшей капитаншей. – Для этого приложите пальцы к идентификатору, а потом наберите желаемую сумму на пульте. Какую сумму вы желаете?

– Сто экю, – подсказал Хугебурка.

– Сто экю, – послушно повторила Бугго и качнулась так сильно, что Хугебурка с трудом удержал ее.

– Превосходно, – деревянным тоном возгласил служащий, а затем объявил, оборачиваясь к посетителям: – Идентификатор будет обработан спецраствором. Это распоряжение руководства банка. Мы заботимся о безопасности наших клиентов.

«Ждали, – подумала Бугго, улыбаясь расслабленно, по-сумасшедшему. – Сволочи. Заранее все подготовили, даже спецраствор».

Она выполнила все требуемые операции, забрала деньги и выволокла свое бренное тело из банка.

Затем ее видели возле разных магазинов. Внутрь ее, разумеется не пускали. С черного хода опасливо выбирался подсобный рабочий, и слышно было, как хозяин кричит из глубины кладовых: «Спроси, чего ей нужно, и заломи двойную! Она все равно ничего не соображает!» Бугго охотно закатывала глаза и пускала слюни, переплачивая за ветчину и караваи хлеба вдвое и втрое. Хугебурки с нею не было – он через Антиквара и еще одного друга, которого звали Абела, добывал женскую одежду. Ребята ни о чем не спросили, кроме размеров и цвета кожи дамы – «чтоб все в гармонии, ты понял» – и к вечеру доставили к «Ласточке» несколько запаянных пластиковых пакетов.