подойти, не будучи сперва замеченными их аванпостами. В глубине души я все-таки надеялся, что, вопреки словам пленных, они попытаются напасть на нас до зари и в темноте попадут в наши ямы и рвы.

Накануне сметливый Ханс указывал мне, как выгоден для нас такой случай.

Я был вполне согласен с ним. За час до наступления зари ко мне зашел старый Харут и уведомил, что все наши люди поднялись и стоят по местам, делая последние приготовления к защите укреплений и стен первого двора храма, если нам придется туда отступить.

Лишь только он это сказал, как внезапно сквозь тишину, обыкновенно предшествующую рассвету, до наших ушей долетел звук ружейного выстрела.

Выстрел раздался приблизительно в полумиле от нас, и за ним послышался шум большого лагеря, неожиданно всполошенного ночью.

– Кто мог сделать это, – спросил я, – ведь у черных кенда нет ружей.

Харут высказал предположение, что, быть может, кто-нибудь из наших стрелков покинул свой пост.

Пока мы строили различные предположения, прибежали наши лазутчики с известием, что черные кенда, очевидно, решившие, что на них нападают, вышли из лагеря и приближаются к нам.

Мы обошли наши передовые линии и взялись за оружие. Минут через пять, стоя на своем месте за стеной и прислушиваясь к приближавшемуся шуму, я увидел сквозь густой мрак (луна уже зашла) кого-то, бегущего по направлению ко мне, пригнувшегося к земле. Я поднял было ружье, но, подумав, что это, может быть, просто гиена, не стал стрелять, так как опасался вызвать напрасную пальбу своего отряда.

В следующий момент из-за стены, за которой я стоял, послышался хорошо знакомый голос:

– Не надо стрелять, баас, это я.

– Что ты делал, Ханс? – спросил я, когда он перелез через стену.

– Я нанес визит черным кенда, баас, – запыхавшись, отвечал Ханс, – пробравшись через их дурацкие аванпосты, которые так же слепы ночью, как летучие мыши днем. Я надеялся отыскать Джану и всадить ему пулю в ногу или хобот. Но я не нашел его. Один из их начальников стоял у сторожевого костра, представляя хорошую мишень для выстрела. Моя пуля достала его, баас, потому что он свалился в огонь, разбрасывая во все стороны искры. Потом я пустился наутек и, как видит баас, счастливо добежал сюда.

– Зачем ты делаешь глупости? – сказал я. – Ведь это могло тебе стоить жизни!

– Я умру не раньше, чем мне это назначено, баас, – отвечал он, заряжая свое маленькое ружье, – и это не глупость, а умный поступок, баас. Потому что черные кенда, думая, что мы на них напали, сами поспешили атаковать нас в темноте. Вот они уже идут.

Это действительно подтверждалось приближавшимся шумом.

Трубили рога, слышались окрики вождей, и вся гора сотрясалась от топота тысяч человеческих и лошадиных ног.

Вой и крики: «Джана! Джана!» эхом отдавались в скалах и лесах. С нашей стороны царило молчание.

– Теперь они подходят к ямам, – захихикал Ханс, нервно переминаясь с ноги на ногу. – Вот! Они уже полетели в них.

Это была правда.

Крики ужаса и боли говорили, что первые ряды конных и пеших врагов попадали в искусно вырытые в большом количестве ямы, замаскированные сверху ветками. Их пронзали острые колья, вколоченные в дно. Тщетно передние ряды пытались криками предупредить задние о грозящей им опасности. Людской поток катился вперед, доверху наполняя ямы смертельно раненными и задушенными.

Не знаю, сколько их погибло, но после битвы почти не было ни одной ямы, не наполненной до краев мертвыми.

Изобретение Рэгнолла, до сих пор неизвестное людям кенда, сослужило нам хорошую службу.

Однако враги, наполнив трупами ямы, прошли по ним и, уже различаемые мною во мраке, подходили к нам.

Теперь настал мой черед. Когда они были не более чем в пятидесяти ярдах от первой стены, я скомандовал своим стрелкам открыть огонь и для примера разрядил оба ствола одного из ружей в самую гущу толпы.

На таком расстоянии не могли промахнуться даже самые неопытные стрелки. Ни один выстрел не пропал даром. Часто одна пуля убивала или ранила несколько человек.

Результат последовал мгновенно.

Черные кенда, совершенно непривычные к ружейной стрельбе и воображавшие, что у нас всего два-три ружья, остановились, как парализованные.

На несколько мгновений воцарилась тишина, нарушенная новым залпом из вновь заряженных нами ружей.

За ним последовали крики и стоны падавших повсюду врагов и паническое их бегство.

– Они бегут! Это для них слишком горячо, баас! – ликующе воскликнул Ханс.

– Да, – ответил я, когда мне наконец удалось остановить стрельбу, – но я думаю, что с наступлением рассвета они снова вернутся. Однако твоя вылазка дорого обошлась им, Ханс.

Постепенно рассветало.

Тишина не нарушалась ни малейшим дуновением ветерка.

Но что за сцена открылась перед нами с первыми лучами солнца!

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату