немного побеседовать с ним. Он пытается говорить.

— Я очень рад этому, госпожа Сепфора. Надеюсь, я правильно поступил, пригласив вас сюда.

— Да, Джефро, и хочу сказать тебе, мне спокойнее, зная, что ты здесь.

Он был очень польщен. Он рассказал, что дела в имении идут обычным ходом. Эймос Керью отлично руководит хозяйством, поэтому лорду Эверсли не о чем беспокоиться.

Я попрощалась с Джефро и вернулась в дом. Пообедав, мы с доктором направились в конюшню.

— Лорд Эверсли, вероятно, захочет повидать вас позднее. Он еще спит, и я хочу дать ему поспать, пока он не проснется сам. Я рад вашему приезду, миссис Рэнсом. Присутствие члена семьи служит мне поддержкой.

Он взглянул на меня, как бы прося о помощи:

— Понимаете, всем здесь заправляет Джесси Стирлинг, — продолжал доктор Кэйбл, — положение которой довольно двусмысленно, хотя боюсь, что именно лорд Эверсли способствовал этому. Мне кажется, что его светлость очень привязан к ней и она хорошо справляется с делами. Она благотворно влияет на него, а это потому, что Карла нельзя беспокоить. Ему необходим покой. Знаете, я чувствую, что при правильном уходе он может прожить еще долго.

— К тому же поблизости всегда есть вы…

— Да, он рад этому… но я лишь выполняю врачебные обязанности. Говорят, в городе есть очень хороший доктор. Я не могу делать больше, чем он, но я нахожусь здесь, потому что я старый друг…

— Спасибо вам, доктор Кэйбл.

— А которая из лошадей ваша?

— Вот эта гнедая кобыла. Она хорошо слушается меня.

— Вам много приходится ездить верхом, миссис Рэнсом?

— Да.

— Что же, удачной прогулки. Подошел один из моих грумов, который собирался возвращаться в Клаверинг.

— Хозяин не найдет себе места, пока я не вернусь и не расскажу о вашем благополучном прибытии в Эверсли-корт, — сказал он.

Я улыбнулась:

— Оседлай мне лошадь, Джим. Я собираюсь прогуляться. Когда ты отправляешься домой?

— Выезжаем меньше чем через час.

— Вам очень скоро придется сопровождать меня обратно.

— Я передам это хозяину и обрадую его. Доктор, стоявший у ворот, с улыбкой наблюдал, как я вскочила на лошадь и выехала из конюшни. Моя лошадка как будто сама знала дорогу, и очень скоро я увидела башни Эндерби. Я ехала знакомой дорогой, вспоминая день, когда встретила Жерара. Я знала, что люди, с которыми я познакомилась в Эндерби, все еще живут там и решила навестить их. Я спрыгнула с лошади и в этот миг увидела мужчину. Сердце мое учащенно забилось, показалось, что это Жерар, но, приглядевшись, я поняла, что это не он.

Мужчина был так же высок, как Жерар, но более тонок в кости и далеко не так элегантен. Он носил парик — волосы, связанные на затылке черной лентой. Его широкий сюртук доходил почти до колен, под которым были надеты жилет и белый галстук. На ногах — темно-коричневые чулки и ботинки с пряжками. У него было приятное лицо, чуть суровое. Эта серьезность и отличала его от Жерара.

— Добрый день, — поздоровался незнакомец. Я кивнула в ответ.

— Вы направляетесь в этот дом? — спросил он.

— Да, я собираюсь посетить его.

— Вы дружны с кем-то из Форстеров?

— Я соседка… Я на некоторое время остановилась в Эверсли-корте.

— В самом деле? — Мужчина заметно заинтересовался.

— Лорд Эверсли — мой дядя, — объяснила я.

— Кажется, он очень болен?

— Да, — ответила я.

— Я тоже направляюсь в Эндерби, — сказал незнакомец.

Я привязала свою лошадь к забору, и мы вместе пошли к дому.

— Надеюсь, хозяева вспомнят меня, — сказала я.

— Уверен, что вспомнят. Они часто говорили о вас.

— Вам?

— Да, — ответил он. — Я часто бываю здесь, я — брат Дерека Форстера.

— О, так вы…

— Его брат — доктор.

Я улыбнулась:

— Я слышала о вас.

— Надеюсь, только хорошее?

— Ничего, что могло бы повредить вашей репутации.

— Это как раз то, о чем так всегда печется врач.

— Когда я раньше бывала здесь, мне рассказывали о вас. Но вас тогда не было в Эндерби.

— Конечно, ведь я обосновался здесь всего пару лет назад.

Эндерби заметно изменился. На месте срубленных деревьев расстилалась лужайка, что делало дом менее сумрачным. Я подумала, что, видимо, так выглядело имение, когда хозяйкой его была Дамарис, тетка моей матери. Дом не выглядел больше мрачно-угрожающим, как прежде.

Дверь распахнулась, и женщина, уже знакомая мне, удивленно воскликнула:

— Чарльз! И…

— Я привел гостью, — сказал он.

— Вы меня, наверное, не помните, — поспешно вмешалась я. — Я — Сепфора Рэнсом.

— Конечно, я помню вас. Вы навещали нас прежде… О, это было так давно! Вы — родственница лорда Эверсли. Дерек будет очень рад видеть вас. Ну, а ты, Чарльз, как дела у тебя?

Она чмокнула родственника в щеку, искоса поглядывая на меня. Мы вошли в холл. Да, конечно, дом выглядел менее мрачным.

— Дерек! — позвала хозяйка. Увидев ее мужа, сбегающего по лестнице, я вспомнила его. Они были такой гостеприимной парой.

— Вы помните, конечно, помните друг друга, — сказала хозяйка.

Дерек Форстер вгляделся в мое лицо, и я сказала:

— Сепфора Рэнсом.

Его лицо расплылось в улыбке, он протянул руку.

— Какой приятный сюрприз! Входите. Уверен, вас мучит жажда.

— Вовсе нет, — ответила я.

— О, вы должны доставить Изабелле удовольствие и отведать ее вино из бузины, — сказал Дерек. — Она очень расстроится, если вы не сделаете этого.

— В самом деле, попробуйте, — попросила Изабелла с невинным видом, и я вспомнила наш с Сабриной предыдущий визит в Эндерби и то, как мне понравилась его молодая хозяйка.

— Не откажусь, — ответила я.

— Так я прикажу принести вина? — спросил доктор Форстер.

— Дорогой Чарльз! — воскликнул Дерек. — В этом нет необходимости. Когда приходят гости, им всегда предлагают бузиновку, вино из одуванчиков или терновый джин.

— Он преувеличивает, — заметила Изабелла. — А как вы находите наш дом, госпожа Рэнсом? Заметили ли вы изменения?

— Он стал светлее и… счастливее. Изабелла тепло улыбнулась мне:

— Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду.

Вскоре мы сидели в маленькой гостиной, так хорошо запомнившейся мне, пили вино и лакомились пирожными, которые, я полагаю, тоже всегда подавали гостям.

— А как дела в Эверсли-корте? — спросил Дерек.