Я ненавидела его, и в моей ненависти не было страха. Я была уверена, что Дикон оказывал дурное влияние на наши жизни. Моя мать и Сабрина, казалось, еще больше тряслись над ним. Дикон продолжал проявлять большой интерес к управлению имением и очень скоро подружился с Тимом Паркером. Дикон радовался, что убрал Джеймса. Конечно, он знал, почему тот уехал, и втайне посмеялся, когда узнал, что Джеймс и Хэтти поженились. Я думаю, Дикон решил, что проучил Джеймса, показав тому, что никто не мог безнаказанно вызвать его неудовольствие.

У Хэтти родился сын. Дни шли за днями. Тим Паркер вполне нас устраивал. И вот однажды, когда я была в кладовой, прибежала служанка и сказала, что внизу меня дожидается какой-то молодой человек.

Я велела провести его в зал, в который я немедленно спустилась.

Это был юноша, почти мальчик, и мне показалось, что я где-то его видела…

Он неуверенно дернул себя за вихор и сказал:

— Меня послал дедушка. Я скакал всю дорогу от Эверсли.

— Твой дедушка?

— Старый Джефро, госпожа. Он велел передать, госпожа, что вам лучше приехать. В Эверсли что-то происходит, и нужна ваша помощь.

Отослав обратно внука Джефро с посланием, я решила, что еще до конца недели отправлюсь в Эверсли, чтобы повидать дядюшку.

Жан-Луи хотел поехать со мной, но, к сожалению, Тим Паркер не был столь сведущ в делах управления имением, чтобы его можно было оставить одного. Кроме того, мы оба знали, что для Жан-Луи это путешествие слишком утомительно.

— Пусть Сабрина или твоя матушка сопровождает тебя, — предложил Жан-Луи.

Но со времени несчастья с Хэтти мои отношения с ними изменились. Они не могли забыть моей неприязни к Дикону, которую воспринимали как личную обиду. Хотя, быть может, истинной причиной моего нежелания ехать с ними была боязнь, что Джесси и Эвелина станут сплетничать обо мне. Но, в любом случае, мне было необходимо поехать в Эверсли, и я хотела это сделать в одиночку.

После спора с Жан-Луи, который переживал, что я путешествую одна, мы решили, что мне следует, как и в прошлый раз, взять с собой шестерых сопровождающих и слугу, который бы присматривал за вьючной лошадью.

Вновь наступила весна. Дни стали длиннее, и вот после недолгого путешествия ранним утром мы прибыли в Эверсли. Джесси ждала нас. Она была радушна, но немного волновалась. Ее бледно-серое платье выглядело скромно и лишь слегка подчеркивало фигуру.

— Я так рада, что вы приехали. Я в растерянности и уже много раз говорила вашему дядюшке, что вам следует сообщить о происходящем, но он и слушать об этом не желает. Он не хочет вас беспокоить, я же не знаю, что делать, и, когда вы прислали письмо, что приедете, я очень обрадовалась. Ваш дядя не смог бы прочесть его сам, он не здоров, вы увидите. Должно быть, вы устали с дороги? Не желаете ли отдохнуть?

— Нет, — ответила я. — Сначала я хочу увидеть дядюшку.

— Я не уверена, что вы сможете сразу пройти к нему, это зависит от врача.

— В доме живет врач?

— Его светлость не доверял местному доктору и поэтому послал за собственным врачом. К счастью для нас, доктор Кэйбл и его светлость дружны уже много лет. Доктор приехал, когда у вашего дядюшки случился припадок, и остался у нас, опасаясь осложнений. Так он и живет в Эверсли, с того самого дня.

— Я бы хотела повидать дядю.

— Его нельзя беспокоить. Видите ли, он спит большую часть суток и его нельзя волновать. Может быть, вы подождете, пока не вернется врач? Сейчас он ненадолго отлучился. Как только он вернется, я скажу, что вы уже приехали. А сейчас я провожу вас в вашу комнату, чтобы вы смогли привести себя в порядок. Позже, я думаю, доктор Кэйбл позволит вам навестить дядю.

— Я чувствую, что дядя Карл очень плох.

— Моя дорогая, я думала, это конец, и очень испугалась. Но позвольте проводить вас в комнату. Это та же комната, в которой вы жили раньше, и когда вы смоете дорожную пыль и перекусите, то почувствуете себя лучше.

Слова Джесси звучали достаточно логично, но послание Джефро содержало намек на некие странные происшествия, поэтому я решила повидать дядю как можно раньше.

Я удалилась в свою комнату, умылась, переоделась в темно-синее платье, затем спустилась в зимнюю гостиную, где для меня подали вино и пирожные.

— Я не знала, насколько вы голодны, — сказала Джесси, — но думала, что неплохо бы вам перекусить до ужина.

— Я не голодна. Мне хотелось бы узнать о самочувствии лорда Эверсли.

— Вы увидите его, как только появится доктор Кэйбл. Он сможет рассказать вам больше меня.

— Как давно болен лорд Эверсли?

— Прошло почти два месяца со дня припадка.

— Столько времени! Вам следовало бы известить меня.

— Я собиралась сообщить вам об этом. — Джесси отвела глаза, и мне захотелось крикнуть ей: «Тогда отчего же не сообщили?», — но я сдержалась.

Глаза Джесси остановились на пирожных, машинально она взяла одно и начала есть.

— На вас лежит очень большая ответственность, — сказала я.

Джесси оставила пирожное и возвела глаза к потолку:

— Боже мой, как вы правы! Я ведь так люблю его и хочу устроить его жизнь наилучшим образом. Он был так добр ко мне! Заботиться о нем — моя святая обязанность!

Как всегда в компании этой женщины, я почувствовала отвращение. Но более всего тревожило то, что внешне все выглядело нормально.

— Прогуляюсь по саду, — сказала я. — Я постараюсь увидеть доктора Кэйбла, как только он вернется.

— Он тоже захочет увидеться с вами. Я вышла в сад, обошла его, а затем скользнула в кустарник.

Джефро знал о моем приезде. Я думала, что он будет искать меня, и оказалась права.

— Наконец-то вы здесь, госпожа Сепфора! — воскликнул он. — Как я рад видеть вас!

— Благодарю за то, что ты прислал внука. Что происходит в Эверсли?

— Это как раз то, что мне тоже хотелось бы знать. Все выглядит несколько странно… простите за такие слова.

— Что ты имеешь в виду, говоря «странно»?

— Я не видел его светлости с тех пор, как он заболел, то есть почти два месяца.

— Но ведь ты мог пробраться к нему в дом, не правда ли?

— К сожалению, не мог. Там теперь почти постоянно находится Эймос Керью.

— Что? Ты хочешь сказать, что он переехал?

— Нет. Он все еще занимает дом управляющего, но бывает там редко, чаще его можно увидеть в доме Эверсли.

— Значит, он и ночует там?

— Да, госпожа Сепфора. Я видел, как он выходил оттуда утром.

— И это началось после припадка лорда Эверсли?

— Именно так. И они никогда не вызывали доктора Форстера.

— Доктора Форстера? — повторила я, так как это имя показалось мне смутно знакомым.