Да, и гитара свою функцию знала хорошо и совсем успокоила Ярослава. Значит, на заводе эта женщина крутит в перерыве диски... Они расстались на сей раз без рубля, может быть, потому что музыка — это всегда больше чем просто музыка.

“Вот тебе и Гриша-Шиша!” — подумал Ярослав, глядя на выставленную дверь своей квартиры. Не зря он на обед поехал! Обычно и на работе можно хорошо поесть, но потянуло. Жена уже сидела на телефоне... Вазы не было, “Сони” не было... Он забрал трубку и сам позвонил в милицию, чтобы с собакой обязательно...

Собака взяла след лишь до того места, где стояла машина, которая, судя по всему, проехала по огромной луже, а дальше — неизвестность.

— Проклятый ливень!

— Они грабят в дождь, потому что меньше вероятность встретить кого-либо...

Следователь не нравился Ярославу, темнота: с ошибками пишет названия украденных редких дисков: например, вместо “Катя Буш” — “Кати Буш”...

В городе много говорили об ограблении: справедливость, дескать, восторжествовала. Ярослав Иванович был человек влиятельнейший, но взятки брал безбожно, и народ роптал, бывало...

— Какая справедливость! Я покажу им справедливость! — кричал дома Ярослав, когда жена пересказала ему кое-что. — Я им восторжествую! Галя! Да я за три года нагоню все, вот увидишь! Сегодня только костюм мне предлагали...

“А костюмчик-то придется взять” — так он сказал, Гриша-Шиша? Всегда он все знает наперед...

— К Грише-Шише надо подойти мне, он все знает, наверное.

Утром Ярослав пошел на поиски Гриши, но оказалось, что Гриша ушел из отделения, раздумал оперироваться. Он то приходит, то уходит. Такой...

Когда Люба подала Ярославу приказ о принятии новой официантки, он велел его перепечатать. Нужно дать месяц испытательного сроку, то есть пока временно оформить. Люба поняла, что потребуется взятка: она уже знала об ограблении и как бы понимающе кивнула. Но чем-то ей нравилась несчастная Оля, которая не только дочку лелеяла в больнице, но и ухаживала за другими: вставляла газоотводную трубку, выносила судно...

Ярослав ехал на хутор к Грише-Шише с надеждой. Гриша мог бы жить как миллионер: сколько раз находил пропавший скот... Но Гриша жил в нищете. Он заварил гостю какой-то травяной чаек, было даже непонятно, уловил ли он суть вопросов Ярослава. Когда вопросы были повторены, Гриша стал вести общие рассуждения о том, что все должно идти своим чередом.

— Но зачем тогда... ты зачем заранее-то намекнул? — спросил Ярослав.

— Я тебе твое лишь сказал.

— Мое?

— Твое. Ты уже сам знал. Я только твое и знаю. И у каждого лишь на лице читаю... Иногда.

Но Ярослав был человеком с интуицией. Чуял: недоговаривает Гриша. И шишка на лбу, кстати, у Гриши странно шевелилась, словно жила своей собственной жизнью.

Гриша-Шиша и в самом деле прислушивался к шишке и в конце концов понял, что все украденное добро через два месяца вернется к хозяину. Но он не имел права об этом говорить: за два месяца пройдет жизнь, состоящая из шестидесяти дней, и разные люди за это время проявят разное отношение к этому добру, причем одни станут хуже, другие — лучше. Еще повезет Оле, новой официантке в больнице, а если Гриша сейчас все скажет, то... Нет, не имеет он права говорить.

Ярослав покидал хутор с убеждением, что Гриша знает, где “Сони”, где ваза, где всё. Ну а что не хочет говорить, так ему ж хуже. Всю жизнь так и протопает в комнатных тапочках. Как это он сказал на прощанье?

Счастье держи в голове, а не в руках,

Тут ни при чем человек в очках.

Это он небось про подозрения Ярослава насчет того, что сосед навел воров. Неужели он все мои мысли читает? Стало быть, не зря съездил к Грише — отпал вариант с наводчиком; Ярослав поверил, что человек в очках тут ни при чем.

Возле коллективных садов он догнал музыковедшу с двумя сетками яблок. Предложил подвезти. Спросил про дочку.

— Спасибо, лучше. Зрение вернулось к ней. Но сотрясение мозга еще долго будем лечить... А я знаю, что вашу квартиру обокрали, но... Если кто-то предложил поменяться, то я... с радостью бы, пусть обокрадут, только б дочка не упала с качелей...

Она думала: если б можно меняться, то, конечно, пусть сейчас ограбят, а потом, когда обрастем новыми вещами, еще раз ограбят, но зато никто не упадет с качелей... Еще повезло, что попали к Твердохлебу: такой врач...

А в больнице ей говорила Оля: “Я бы поменялась с вами, чтобы дочка упала с качелей, но личико красивое осталось...” — у Олиной дочки все обгорело...

После чего женщина в белом платке заплакала и тоже пробормотала что-то про обмен — уже с Олей. У Оли лицо дочкино обожжено, а ее — женщины — дочка... умирает в двадцать лет. Автомобильная авария...

В эфире передача “Слово автоинспектору”. У микрофона старший лейтенант УВД Никитин. “С добрым утром! В этом месяце стоит прекрасная погода, и все мы просыпаемся с добрым настроением. На дорогах области относительно спокойно. Но по-прежнему наш враг — алкоголь — является причиной многих дорожных происшествий. Так, неделю назад, шофер самосвала Игошев Алексей, будучи в нетрезвом состоянии, совершил наезд на „Москвич-410”, в котором находились кроме шофера трое пассажиров, среди них молодая девушка. Все получили тяжелые внутренние повреждения...”