И вот сейчас оказался Трофимка среди незнакомых дядек и теток, и ни одного бородатого ученого! Надо закричать, решил он.

А тут идет пацан лет двенадцати, на ходу пьет кока-колу, выделывается. А ведь пацаны уже похожи на взрослых, учатся и еще не бандиты.

— Где улица Свиязева, дом номер семь?! — закричал Трофимка.

— Ты, мелкий, вообще не догоняешь, что ли? — удивился пацан. — Вот этот дом, только обойди.

И в самом деле: и “Москвич”, и плакучие ивы казались именно тем самым местом, где должен был стоять их дом. Это было лучшее место в мире.

Чужие дома, которые только что великанами громоздились вокруг, вдруг съежились и стали нормальными.

Теперь надо было пройти сквозь закрытую дверь подъезда.

Повезло быстро! Вышел пьяный и запел:

— Ох ты, реченька Кама, как любимая мама!

А плакучие ивы, где же все ваши сливы?

Трофимка мимо него в открытую дверь — скольз! И по лестнице бежал-бежал, считал-считал. Вот он — четвертый этаж.

Но, оказывается, на железной решетке звонок высоко. И бандиты могут подбежать! Тогда Трофимка спрятался за угловым выступом возле мусоропровода и стал шептать:

— Господи, сделай так, чтобы мама приехала на всемирном изобретении человечества!

Он думал: вдруг Бог еще не знает этого слова — “лифт”, и вместо “лифт” сказал так…

Тут плавно прилетел по воздуху бутерброд с колбасой, потом яблоко величиной с воздушный шарик. Трофимка немного откусил от него, а оно как рявкнет:

— Ты где был?! Мы с ума сошли! — И дальше яблоко, оказавшись папой, как начало, как начало! — Меня с работы вызвонили! Мама с сердечным приступом! Вася вообще онемел от ужаса!

Вася стоял рядом и вздыхал:

— Я даже зубра светящегося потерял.

— А тебе трех своих отдам! — пообещал Трофимка, чтобы больше не потеряться, потом спохватился: — Одного-то точно дам… Выбирай: лося или волка!

По тому, что его смазала по затылку мягкая материнская рука, он понял, что они уже в квартире. Он побежал мыть руки.

— Дайте мне как бы бутерброд! — горячо попросил.

— Иди на улице попроси! — сердито сказала мать, наливая ему суп.

Тело супа колыхалось внутри тела дома.

Все были вокруг: папа, мама, брат, черепаха Машка и животные. Светящиеся!

Трофимка одной рукой гладил черепаху, а другой схватил светящихся животных и полез под одеяло, чтобы полюбоваться на них.

Вдруг он резко обиделся:

— Почему не сказали мне адрес бабушки, дедушки. И еще что-то давно я не слышал, где тут в городе живут мои тети и дяди. Жаль, что вторая бабушка уже ушла к ангелам.

И правда, что откладывать. Суббота подскочила — тут как тут. Позвонили бабушке и дедушке и поехали.

Трофимка поглядывал в окно по-деловому: запоминал, где лежат выброшенные тумбочки, досочки, обрывок ковра. Вася спросил как будто серьезно:

— Что, подыскиваешь, из чего можешь срочно сляпать дом, когда опять потеряешься?

Трофимка тут не задержался с ответом:

— А ты не мог прочитать письмо девочки.

Вася сделал суровое лицо, но тоже не задержался:

— У нее плохой почерк.

В детсаде на выпускном вечере Ксюша Плешакова протянула Васе листок: ДОВАЙ ВСТРЕТИМСА ТОЛКА ШТОБЫ НЕБЫЛА ЛЮДЫ. Вася тут же показал маме, она ему прочитала.

— Порви, — брюзгливо сказал сын.

Он думал: подарили мне трансформер, папа обещал закачать с флешки новую игру, мама сегодня будет дочитывать “Скандинавские сказки”, а тут еще глупая записка!

Бабушка вскрикнула:

— Ой, я сейчас вас обниму! Только я еще не покурила! — и скрылась в туалете.

Дедушка протянул руку внукам, застонал:

— Какие могучие рукопожатия!

Закатил глаза и упал в обморок. Лежа в обмороке, он спел внукам на иврите “Голубой вагон”.